Латышские стрелки

Латышская тема в воспоминаниях ижевских повстанцев. Журналисты

После падения Ижевска и Воткинска, когда остатки Прикамской Народной армии влились в состав армии Колчака, тема латышских стрелков еще не стала одним из главных мотивов, призванных  объяснить причины поражения восстания и назвать организаторов красного террора. Среди первых указывались, главным  образом, следующие – огромный численный перевес красных войск, нехватка у повстанцев боеприпасов, тяжелого вооружения и т.д.[1] Латышская же тема, но в прежней, достаточно сдержанной редакции, появляется лишь после взятия заводов и нового отступления из них, что произошло в апреле-июле 1919 г. Однако специальное издание «Ижевско-Воткинская годовщина», вышедшее в августе 1919 г. и посвященное годовщине Ижевско-Воткинского восстания, содержит, среди прочих, и совершенно неожиданный вывод: «Россию погубили мы сами, не посторонние и вражеские силы, ни германская интервенция и  инородцы – интернационалисты вместе с мадьярами и латышами, а мы сами – имя которым «Православная Русь». Не существует ни одного класса русского, ни одного слоя русского общества, на котором не лежала  бы доля ответственности за развал…»[2].

Более того, даже сообщения о жертвах красного террора в Ижевске, никак не связывается с латышами или интернационалистами[3].

Однако несколько позднее, уже после поражения Белого дела на Дальнем востоке в 1922 г. и отступления остатков ижевцев и воткинцев в Китай, участие латышей в частности и интернационалистов в целом становится одним из главных объяснительных факторов этого поражения. Тон здесь задал, как ни странно, бывший журналист повстанческих изданий «Ижевский защитник», «Народовластие» и др. Анатолий Гутман-Ган. В 1927 г. в Берлине вышла часть его неизданной книги «От Волги до Тихого океана», отрывки из которой в виде различных статей и заметок начали печататься еще в начале 20-х гг. в различных харбинских периодических изданиях. В этой работе целая глава была посвящена собственно Ижевскому восстанию. Начинается указанная работа с описания положения вокруг Ижевска накануне событий августа 1918 г. Причем создается впечатление, что автор, как опытный журналист, описывая зверства красных в данном регионе, намеренно подводит к выводу об участии в них латышских стрелков.

Гутман-Ган пишет: «/…/ на Сарапул обрушился со всей силой большевистский террор. Матрос Ворожцов (по первоисточникам – Воросцов. – Е.Р.) и комиссар Седельников лично по ночам приезжали в тюрьму и расстреливали намеченные по заранее составленным спискам жертвы. Каждый попавший в тюрьму знал, что оттуда он, по всей вероятности, уже не выйдет. После ночных кровавых оргий оставшихся арестованных заставляли мыть полы и стены тюрьмы, забрызганные кровью. В июне 1918 г., по доносу своих же рабочих, был арестован сарапульский кожевенный заводчик Давид Ушеренко с двумя сыновьями, учениками местного реального училища. Ему вменялось в вину хранение оружия. В течение нескольких дней его и арестованных мальчиков безжалостно мучили и пытали. Наконец, ночью в тюрьму прибыли матросы, зверски их убили и трупы их, совершенно обезображенные, бросили в Каму.

Летом 1918 г. вблизи Сарапула на Каме стояла баржа, служившая тюрьмой для уфимских заложников, вывезенных красными при паническом бегстве их в мае 1918 г. из Уфы по Белой. Тогда ими было вывезено из Уфы около 200 человек, среди которых были уфимские общественные деятели: издатель “Уфимской жизни”, член кадетской партии, земец Толстой; находившийся в ссылке в Уфе, как венгерский подданный, московский журналист Макс Редер, несколько врачей, журналистов и коммерсантов. Все они были в конце июля ночью зверским образом убиты и брошены в воду. После ухода красных из Сарапула в местной газете “Прикамье” одним из случайно спасшихся обитателей баржи была подробно описана ужасная смерть несчастных заложников, которых чекисты убивали по очереди топорами, ружьями и молотками и сбрасывали в воду. Экзекуция продолжалась всю ночь. Трупы замученных были брошены в Каму. (В том же “Прикамье” была описана страшная мученическая смерть захваченных красными на Уфимском фронте 26 чехов. Их беспрерывно мучили три дня и три ночи и потом топором отсекали отдельные части туловища, пока они не скончались в страшных муках.) /…/

Кровавый террор, – продожает Гутман-Ган, – господствовал и в Ижевском заводе, находившемся в 70 верстах от Сарапула. Здесь не было Чека, но ее обязанности исполнял местный исполком. Тут убивали не только интеллигенцию, но и крестьян и рабочих, заподозренных в контрреволюции. В селах и деревнях латыши-комиссары, командированные из центров, производили расстрелы, реквизиции хлеба, меда, масла, яиц и скота /…/

В Сарапуле были сосредоточены штабы 2-й Красной армии. В то время главные силы большевиков, оперировавшие здесь, составляли латыши, мадьяры, китайцы и очень немного русских солдат — остатки старой армии»[4].

Однако знакомство с первоисточником, на который ссылается Гутман-Ган, а именно с упоминаемой им газетой «Прикамье», заставляет усомниться в его беспристрастности. Так упомянутый им автор, подписавшийся «уфимский заложник социалист-революционер», в серии статей под названием «От Уфы до Сарапула» действительно рассказывает о расправах, чинимых красными, но без подробностей об отсекаемых топорами «отдельных частях туловища» и пр. Причем участниками и организаторами расправы называются им именно местные деятели, но никак не латыши[5]. Более того, в бывшем архиве Удмуртского обкома КПСС сохранились воспоминания одного из участников этих расправ матроса-анархиста из Сарапульской секции моряков при местной исполнительной власти. Написаны они карандашом и, по-видимому, из-за их достаточно откровенного  содержания, никогда не воспроизводились. Так вот, этот морячок по имени В. Зворыгин, с огромной обидой вспоминает те события (орфография оригинала, насколько это возможно, сохранена):

«В конце июля месяца из Уфы пришла баржа с арестованными белогвардейцами всего их было человек 350. Почему они были препровождены в Сарапул точно не могу объяснить но только вскоре после этого была взята Казань чехами. Эти 350 чел. состояли исключительно одно господство буржуа, Офицеры священники врачи часть была чехов и другая разная свора. По прибытию этой баржи в Сарапул фракция моряков совместно с местной милицией взяли под непосредственное свое руководство. Все арестованные были проверены и разбиты на две группы. Одна часть которая была не так уяснена, кого она из себя представляла, она была из баржи изъята и отведена в сарапульскую тюрьму, на месте которой сейчас работает вин-завод, а в то время там помещались арестованные. С этого то момента еще больше стало обостряться положение между фракцией моряков и между штабом 2-й Армии. Вопрос был согласован с Уисполкомом (Уездным исполнительным комитетом. – Е.Р.) с милицией о немедленном списывании в расход тех, которые были оставлены в барже человек 150, но штаб 2-й армии все цело и защищал под всевозможным соусом эту свору, которая там находилась. Вот тут то и пошли окончательные расколы между штабом и отрядом или секцией моряков, а штаб окончательно тогда выявил свое лицо. Но те люди которые находились в барже в течении 7-8-ми дней были списаны в расход, на этой же барже которая находилась на рейде реки Камы, вся охрана и караул был исключительно из отряда моряков /…/»[6].

[1] См. напр.: Ижевец. Годовщина возстания Ижевского завода /Ижевско-Воткинская годовщина. Омск, 17 (4) августа 1919 г., С. 4;  П. По освобожденной России (в Ижевске)/ Вестник Приуралья. Челябинск, 1919 г.,  № 56, 28 мая, С. 2.

[2] Белорусов. Воткинцы и ижевцы и рабочий класс//Ижевско-Воткинская годовщина. Омск, 17 (4) августа 1919 г., С. 1

[3] См. напр.: Ижевец. Годовщина возстания Ижевского завода /Ижевско-Воткинская годовщина. Омск, 17 (4) августа 1919 г., С. 4;  П. По освобожденной России (в Ижевске)/ Вестник Приуралья. Челябинск, 1919 г.,  № 56, 28 мая, С. 2.

[4] Гутман-Ган А.Я. Ижевское восстание// Белое дело. Летопись Белой борьбы. Берлин, 1927, Т. 3, С. 146-160.

[5] Прикамье. 1918 г. № 4. 5 сентября С. 4; № 5. 6 сентября С.4; № 6. 7 сентября С. 4; № 7. 8 сентября С. 3-4; № 9. 11 сентября С. 4; № 10. 13 сентября С. 4.

>[6] Зворыгин В. Ход гражданской войны в 1918-1919 годах в районе Казани, Сарапула, Перми и Ижевска.  ЦДНИ УР, Ф. 369, Оп. 1, Д. 27, С. 109-110.