Латышские стрелки

Статья из книги "История первой Мировой войны 1914-1918" (1975) (В разделе "Книги")

2. Операции на Восточном фронте

Митавская операция

В конце 1916 — начале 1917 г. русское командование решило провести в районе Риги наступательную операцию, получившую название Митавской. Операция носила частный характер «в смысле боевой практики для войск». Выполнение операции было возложено на 12-ю армию Северного фронта (командующий — генерал Радко-Дмитриев). Ей противостояла 8-я германская армия. У немцев насчитывалось 99 батальонов при 567 орудиях (из них 275 тяжелых){86}, а у русских — 184 батальона при 886 орудиях (из них 245 тяжелых){87}. Такое соотношение в силах и средствах позволяло русскому командованию добиться известных оперативных результатов.

 Район, выбранный русским командованием для проведения Митавской операции, представлял собой лесисто-болотистую местность с песчаными дюнами. Высокий уровень грунтовых вод не позволял оборудовать развитую систему траншей. Германская оборона передовой позиции опиралась на сильные узлы сопротивления, созданные на дюнах. Каждый из них состоял из блокгаузов, защищенных засеками и завалами из оплетенных проволокой деревьев. В промежутках между дюнами были сооружены окопы из бревен, укладываемых на поверхность земли. Окопы прикрывались тремя рядами колючей проволоки в 4-6 кольев. В глубине располагалась еще не достроенная вторая полоса обороны противника{88}. Германское командование считало возможным [305] обойтись на этом участке фронта сравнительно небольшими силами.

 Командующий 12-й армией генерал Радко-Дмитриев решил воспользоваться слабостью обороны 8-й германской армии и нанести удар на широком фронте. Цель операции состояла в том, чтобы прорвать германские позиции на участке болото Туриль, мыза Олай (ок. 30 км) и «маневром в открытом поле» отбросить противника за реки Эккау и Аа. В дальнейшем предполагалось овладеть Митавой и перерезать железную дорогу Митава — Крейцбург{89}. Основное внимание обращалось на достижение внезапности первоначальной атаки. Было решено отказаться от артиллерийской подготовки, провести ее только, на открытом участке Нейн — Пулеметная горка{90}.

 Войска, предназначенные для наступления, прошли тщательную подготовку. В тылу были построены учебные городки, где проводились занятия по отработке способов ведения боевых действий ночью (сближение с противником, построение боевого порядка, преодоление проволочных заграждений, поддержание связи и т. д.){91}. Все работы по созданию исходного положения для наступления были сведены до минимума. О предстоящей операции знал строго ограниченный круг лиц. Кроме того, была имитирована переброска 6-го Сибирского корпуса в Румынию. В результате этих мероприятий германское командование оказалось введенным в заблуждение относительно намерений русских. Накануне русского наступления командующий «митавской группой» германских войск, противостоящей 12-й армии, следующим образом оценивал обстановку: «Противник держится совершенно пассивно и усиленно ведет фортификационные работы. Единственный вполне боеспособный 6-й Сибирский корпус снят с фронта»{92}.

 Войска 12-й армии были сведены в три оперативные группы: Одингскую, Бабитскую и Олайскую. Главный удар наносила Бабитская группа в составе 6-го Сибирского корпуса и сводной латышской дивизии. На Одингскую и Олайскую группы возлагалась задача по обеспечению действий главных сил с флангов. Остальные соединения 12-й армии (43-й и 21-й армейские корпуса) должны были прочно удерживать свои позиции и активными действиями не давать противнику возможности свободно маневрировать резервами. [306]

В ночь на 23 декабря 1916 г. (5 января 1917 г.) внезапно, без артиллерийской подготовки, русские войска атаковали противника. В первые же часы на участке Бабитской группы обозначился успех. Ее части прорвали фронт противника в трех местах и к исходу дня заняли район Скудр, Граббе, Скангель. Особенно удачно действовали латышские части. Атаки частей Одингской и Олайской групп оказались безуспешными. Встреченные сильным огнем противника, они вынуждены были отойти [307] в исходное положение. На остальном фронте 12-й армии, на участках 43-го и 21-го корпусов, велись бои местного значения.

 Тактический прорыв, осуществленный Бабитской группой, не был, однако, развит в оперативный. Элемент внезапности был утерян. Дальнейшие боевые действия вылились в затяжную и кровопролитную борьбу за овладение отдельными пунктами. 29 декабря 1916 г. (11 января 1917 г.) по приказу Радко-Дмитриева наступление было прекращено. Войска получили приказ «прочно утвердиться на занятых новых позициях»{93}.

 Удар на Митаву оказался полной неожиданностью для германской главной квартиры{94}. Резервов у немцев на этом участке не оказалось. Предоставлялась реальная возможность, развивая наступление, выйти к железной дороге Крейцбург, Митава и, угрожая флангу и тылу якобштадтской и двинской группировок противника, заставить его оттянуть свой фронт от Западной Двины. Но этого не было сделано. В результате наступление свелось только к некоторому улучшению расположения русских войск. «Выиграв пространство, — говорилось в приказе командующего 12-й армией, — мы сократили наш фронт на 5 верст, выдвинувшись вперед до 2-5 верст»{95}. Столь малый успех стоил русским до 23 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными{96}.

10 (23) января германцы, подтянув резервы, предприняли ряд контратак. Боевые действия с переменным успехом продолжались до 21 января (3 февраля). Противнику удалось несколько потеснить русских.

 Митавская операция оказалась безрезультатной. Намеченная цель достигнута не была. Причиной этого явился ряд серьезных упущений русского командования при ее подготовке и ведении. Между командованием 12-й армии, Северного фронта и Ставкой не было единого мнения относительно дальнейшего ведения операции после прорыва германской обороны. Он оказался для русских такой же неожиданностью, как и для противника. Обстановка требовала усиления 12-й армии значительными подкреплениями. Но все просьбы об этом главнокомандующего Северным фронтом генерала Н. В. Рузского отклонялись Ставкой. В свою очередь сам Рузский запоздал с высылкой в 12-ю армию фронтовых резервов{97}. Командование армии также оказалось не на высоте. Сосредоточив все свое внимание на подготовке к прорыву неприятельской обороны, оно не продумало мероприятий по его развитию. [308] Следствием этого была плохая организация управления войсками после прорыва. Резервы вводились в бой разрозненно, небольшими подразделениями. Войска оказались не обученными вести бой в глубине расположения противника. Успех соседа для обхода укрепленных узлов сопротивления не использовался. Должного взаимодействия артиллерии с пехотой организовано не было.

В ходе операции вскрылось истинное состояние царской армии. Давно назревавшее среди солдатских масс недовольство войной вылилось в открытые революционные выступления. Наиболее широкий размах они получили в сибирских частях, считавшихся самыми дисциплинированными и боеспособными. На настроение соединений Северного фронта, в частности 12-й, армии, существенное влияние оказывала близость к Петрограду и таким центрам революционного движения, как Рига и Двинск. Генерал Рузский отмечал, что «Рига и Двинск — несчастье Северного фронта, особенно Рига. Это два распропагандированных гнезда»{98}. Это подтверждал и генерал Брусилов, главнокомандующий [309] Юго-Западным фронтом. Он говорил, что направленный в его распоряжение 7-й Сибирский корпус «прибыл из Рижского района совершенно распропагандированным, люди отказывались идти в атаку; были случаи возмущения, одного ротного командира подняли на штыки...»{99}. Армия не хотела больше воевать. Из главного оплота царизма она превращалась в революционную силу.