Латышские стрелки

Дорожные заметки (1921-1922гг.), окончание:

4 я н в а р я 1922 г. Прибыли в Новониколаевск. Утром поехали в Сибревком на прямой провод. Эти две недели я был совершенно оторван от Центра, не знал, что происходит в мире, – ни газет, ни телеграмм, ни книг нельзя было получить в таком захолустье, называемом Кузбассом. Здесь нечего говорить о культуре, люди живут в нечеловеческих условиях. Я понимаю тех инженеров, которые работают здесь без ропота, без отказа, для них это ссылка или геройство – жить оторванными от культурного мира с одним только сознанием, что они делают для России великое дело. Некоторые из них поплатились жизнью, так как в Сибири еще царит ненависть к «спецам». В Южной группе Кузбасса в течение полутора лет убито три инженера, в Судженке-Анжерске еще недавно убит через окно один из лучших инженеров, и некоторым другим, как нам сообщали, грозит та же участь. Тем не менее, они, как солдаты, должны оставаться в строю, их заменить некем, ибо из Центра трудно посылать кого-либо в Сибирь. Сибирь переживает еще 1918 год, во всем чувствуется психология этого года. Здесь отголоски гражданской войны еще не угасли, жизнь не вошла в нормальную колею.

Если тяжело жить квалифицированным работникам в Сибири, то не легче и самим рабочим. Квартирные условия всюду неутешительные, они не удовлетворяют ни одному требованию санитарии. Наша бедность, отсутствие гвоздей, досок и т.д. не дают возможности расширить строительные работы и создать более человеческие условия. Пройдут еще годы, пока будет создан новый культурный центр в каменноугольных районах Сибири.

Вчера к проводу подошел Азерлян. От него я узнал целый ряд новостей, в том числе решение Политбюро ЦК прислать сюда цвет НКПС и сибирского железнодорожного аппарата во главе с Дзержинским, чтобы обеспечит вывоз хлеба. Я от всей души порадовался. Когда я сообщил Азерляну все цифры по обеспечению железных дорог топливом, он так же обрадовался, как и мы здесь. Мы поняли друг друга: сделано большое дело, теперь по вышитой нами канве надо шить дальше другой узор и закончить общим итогом – 20 миллионов пудов вывозки хлеба из Сибири.

День прошел в упорной работе. Мы решили в три дня закончить всю сибирскую работу по топливу, окончательно подвести итоги и набросать общие перспективы на ближайшие месяцы. Материалы Сибуглём и Главтопом были подготовлены, работа двигалась быстро. Наиболее тяжелый вопрос – производственная программа, по которой у нас с Главуглём продолжались те же трения и разногласия, что и на местах. Пришлось создать специальную плановую подкомиссию для разработки производственных программ. Вечером 5 января общие перспективы стали уже очевидны. Мы с Бажановым сделали большой детальный доклад в Сиббюро ЦК РКП(б), показали, как скверно хозяйничают железные дороги, как расточительно расходуется топливо, с таким трудом добываемое в Сибири. Вполне понимаю неприятное положение, в каком очутился заместитель комиссара округа путей сообщений Маевский, когда на него обрушились почти все. «Виноваты, вполне сознаю, что мы виноваты», – сказал он. Но разве от этого легче? Разошлись очень поздно, условившись о следующем совместном заседании Сибревкома и Сиббюро ЦК РКП(б). Мы почувствовали, что нас поддерживают местные работники, что принятые нами решения будут проведены в жизнь.

Два дня трудимся с утра до вечера. Все в приподнятом настроении, работают, не чувствуя усталости, горят желанием скорее увидеть результат. На очереди основной вопрос – тарифный. И он в течение нескольких часов был разрешен в положительном смысле благодаря усердному участию Сиббюро ЦК Всероссийского союза горнорабочих (ВСГ).

Надо отметить, что тарифная политика как в Центре, так и здесь далеко еще не стала на твердую почву и сильно страдает во всех отношениях. В Сибири введена норма оплаты труда – 100 фунтов хлеба на рабочего в месяц и соответствующее число остальных продуктов, то есть рабочий получает почти полный заработок по сравнению с прежними деньгами, а дает только 50% той выработки которая полагается по мирному времени. При этом Наркомпрод, то есть государство, отпускает для оплаты труда рабочего только по 80 фунтов хлеба, значит, на месте ежемесячно расходуется на каждого человека по 20 фунтов лишнего хлеба. Если прибавить еще надбавки, доходящие до 50% теперешней тарифной нормы, то ясно, что ни одно государство не в состоянии выдержать такого расхода.

Пришлось решать: 1) оставить ли старые тарифные нормы; 2) сократить ли заработную плату; 3) увеличить ли норму выработки – на чем остановиться? После обмена мнениями мы пришли к заключению, что если мы уменьшим заработную плату увеличением нормы выработки, то тем самым сумеем поднять производительность труда. Под таким углом зрения прошла вся остальная работа. Был выработан новый тариф и утвержден совместно с Сиббюро ЦК ВСГ (10). Новый /59/ тариф дает не только сокращение расхода продовольствия, но несомненно, должен дать увеличение общей добычи, что теперь является основной нашей целью. Мы должны пережить теперешний тяжелый продовольственный кризис, еще раз пожертвовать собой, чтобы выйти победителями, а потом жизнь наладится и всему рабочему классу заживется легче.

Второй кардинальный вопрос, который был нами решен, это создание твердого продовольственного запаса для сибирской каменноугольной промышленности. Калманович (11) целиком пошел навстречу и обещал в течение двух месяцев создать шестимесячный продовольственный фонд и обеспечить полностью копи до 1 октября. Если наши постановления и эти обещания будут выполнены, то рабочему нечего беспокоиться о завтрашнем дне: каждый труженик сможет спокойно работать, уверенный, что он за свой труд получит то, что ему полагается.

Были рассмотрены все производственные программы сибирских копей и утверждены в общем итоге в 103 миллиона пудов на 1921/1922 операционный год (12).

Последнее заседание в Новониколаевске было чрезвычайно интересно. Собрался весь цвет сибирского областного правительства. В Сибири еще все вопросы решаются по собственному усмотрению, исходя из сибирских условий. Я много слышал о том, что сибирские товарищи страдают областничеством, но это далеко не так, здесь люди вполне здраво рассуждают и определенно знают, куда идти. Если условия и обстоятельства не позволяют все вопросы разрешить в должном направлении, то нечего винить сибирских товарищей.

Основным докладчиком был Бажанов, который обрисовал положение угольных районов Сибири. Но он много обращал внимание на мелочи, упуская главное. При обсуждении Ходоровский (13) правильно все эти мелочи отбросил и взял быка за рога. По организационному вопросу я твердо изложил свою точку зрения: предложил упразднить Сибуголь и теперешний Сибтоп, создав единое областное управление по топливу на основании общего положения и настаивал на организации двух центральных управлений каменноугольной промышленности Сибири – одного по Черемхову, другого по Кузбассу, но с прямым подчинением Сибтопу. После долгого перекрестного огня вопрос выяснился, и было принято моё предложение. Начальником Сибтопа назначен Ширямов (14), выдвинутый Сибревкомом, Сиббюро ЦК РКП(б) и Сиббюро ЦК ВСГ. По отзывам местных товарищей и самого Бажанова, он пользуется крупным авторитетом среди партийных и советских работников. Такое лицо и необходимо, иначе новый Сибтоп будет в таком же загоне, как и теперешний.

9 я н в а р я. Закончили работу, подвели итог и перспективы, и я могу сказать, что комиссия обеспечила топливом сибирские железные дороги. Это должен подтвердить каждый, кто работал с нами. Теперь снова едем. Попрощались с этим прекрасным, но неуютным Новониколаевском и едем в Омск. От Дзержинского получил записку, что он в то же время выезжает из Екатеринбурга с расчетом встретиться в Омске.

10 я н в а р я. Прибыли в Омск. Встретился с Дзержинским, который назначен уполномоченным ВЦИК и СТО по вывозу продовольствия из Сибири (15). Это назначение свидетельствует о серьезности положения с продовольствием в России.

С Дзержинским приехал целый штат, есть видные, испытаннейшие работники НКПС и ВЧК. В общих чертах я поделился впечатлениями, указав, что с точки зрения нашей комиссии необходимо срочно предпринять. Говорили о многих политических явлениях, которые необходимо учесть в дальнейшей работе. Дзержинский с присущим ему вниманием и чуткостью выслушал наши соображения и тут же дал директивы. Архангельский сделал общий подробный доклад, очень правдивый, без ведомственности. Вечером был назначен более детальный доклад нашей комиссии по железнодорожным и общим вопросам. Основной докладчик я, по плановым вопросам – Шандер, по углю – Бажанов, по Новостройке – Нестеров (16). Закончили поздно. Пришли к заключению, что топлива хватит и вряд ли будут перебои. Но как справятся с продовольственными и топливными перевозками железные дороги, это для меня еще остается вопросом. Дзержинский всю свою публику разбил на группы вроде подкомиссий, они уже приступили к работе. Вероятно, завтра о ни поступят первые сведениям. Будут ли они утешительны?

Лег поздно, но долго не мог заснуть. Уголь, снова уголь не вылезал из моей головы.

11 я н в а р я. Рано утром составил нечто вроде постановления наше подкомиссии для совместного обсуждения с Дзержинским и проведения в жизнь. Нам важно не пропустить случай получить часть продовольственного фонда, который отпущен для премирования в размере 50 вагонов хлеба и 5 миллиардов рублей деньгами (17). Учитывая, что Наркомпрод обещает снабдить шестимесячным запасом продовольствия сибирские копи и что железнодорожники очень нуждаются – на них-то и возложена вся тяжесть по вывозке продовольствия, – мы решили ограничиться небольшой долей этого продовольственного и денежного премиального фонда, взять всего 4 вагона хлеба для горнорабочих Сибири, 6 вагонов хлеба для горнорабочих Урала и один миллиард рублей деньгами. Из этого видно, что мы желаем всеми силами помочь железной дороге. Второй пункт очень ценный /60/ для нас: комиссия считает, что топливом железные дороги вполне обеспечены для выполнения настоящего плана погрузки, то есть по 228 вагонов продовольствия для Центра в сутки. Все наши предложения были приняты Дзержинским, и по всем копям отправлен совместный приказ о премировании.

Мне сегодня бросилось в глаза настроение самого Дзержинского. Он уже имеет предварительные сведения о положении дел на сибирских железных дорогах от своих сотрудников и определенно заявил, что положение с вывозом продовольствия очень сложно и тяжело, вряд ли по техническим условиям
Это можно будет исполнить. Он полагает, что ему необходимо будет просидеть здесь всю зиму, чтобы окончательно разобраться во всех вопросах и раз навсегда поставить на ноги сибирские железные дороги. Эта мысль, по-моему, вполне правильная. Пора, давно пора поставить на новый лад всю работу железных дорог – не только сибирских, но и российских. О своих перспективах Дзержинский сообщил в Политбюро и вызвал фомина (18) к прямому проводу, чтобы все то, что мы требовали по вывозу продовольствия из Сибири, было действительно удовлетворено.

В этот день мы свою работу закончили и распорядились о прицепке нашего вагона к скорому поезду для отъезда в Екатеринбург.

Наконец поезд тронулся. В течение полутора месяцев думали только об угле и вывозе продовольствия. Сегодня я почуял, что мы не просто покрыты этой черной угольной пылью, нет, мы пропитаны ею, а теперь нужно встряхнуться, умыть тело и душу, облегченно вздохнуть и вооружиться новыми запасами сил и энергии для дальнейшей борьбы. Впереди Урал, несколько рабочих дней в Екатеринбурге, и тогда можно докладывать результаты работы в Совет Труда и Обороны… На душе легко. Кругом безбрежное белое море, где на солнце играют всеми цветами радуги снежные бриллианты. Какая необъятная даль, и как узок и тесен стал вдруг наш вагон. Все мое существо охватывает желание вырваться из вагона, уйти от обыденной суеты в эти чистые снежные поля и вместе с вольным ветром нестись по горам и равнинам Сибири. Но это только минутные мечты… Не уйти от этой серой жизни, а самим эту жизнь перестроить, сделать ее приятной и красивой, вот что нужно и вполне возможно. Жизнь – это вечная борьба и перемена, и мы должны вместе с ней бороться и меняться, рисковать, любить, ненавидеть, работать и отдыхать. Пока живешь, надо гореть ярким огнем, как светлая электрическая лампа, а не тлеть, как жалкая коптилка. В том-то и заключается мудрость жизни…

16 я н в а р я. Получены газеты от 10 января, где есть речи Бриана и Ллойд-Джорджа на Каннской конференции и резолюция последней о созыве международной конференции в Гену с участием России. Это уже твердый шаг к официальному признанию Советской власти. Нам важно выйти из экономического тупика, из этой ужасной бедности, стать более сильными. Тогда ничего страшного быть не может. Много трудных минут мы пережили, находились на краю гибели. Но выдержали. Теперь, кажется, ни у кого нет сомнения, что мы выдержим и дальше.

Н нам нужно быть осторожными, быть наготове, сплотиться вокруг партии больше, чем когда-нибудь, доверять этому нашему вождю, чтобы устоять в мировой борьбе и отстоять великие завоевания Октябрьской революции, за которые погибли сотни тысяч наших лучших борцов. Да, на широком фронте мы отступили, но это отступление не является нашим поражением. Мы, военные, прекрасно понимаем значение этого великолепного тактического маневра, он должен дать положительные для нас стратегические результаты. Маневрировать на войне – это великое искусство, но еще более ценен политический маневр в таком масштабе, в каком он сейчас проводится нашей Коммунистической партией ради осуществления своих основных задач в будущем…

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Комиссия СТО, возглавляемая Р.И.Берзиным, состояла из нескольких сотрудником Главного управления по топливу ВСНХ, а также представителей НКПС и ЦК Всероссийского союза горнорабочих. В нее входили В.МБажанов, горный инженер, член КПСС с 1910 г, делегат II Всероссийского съезда Советов; в 1918-1922 гг. – заместитель председателя и председатель Главного угольного комитета, входившего в состав ВСНХ; В.А.Шандер, в описываемое время являвшийся сотрудником технического управления по топливу, и ряд технических служащих.

2. Ф.И.Голощекин (1876-1941) – член КПСС с 1903 г., профессиональный революционер. В дни Октября – член Петроградского ВРК; в 1918 г. – военком Уральского военного округа, главный политкомиссар 3-й армии Восточного фронта.

3. Начиная с весны 1921 г. погрузка угля на железных дорогах Сибири непрерывно падала. В ноябре было недогружено 1 647 тыс. пудов угля, а общий план перевозок был выполнен лишь на 74%. Плохая работа объяснялась как послевоенной разрухой транспортного хозяйства, так и неналаженностью управления дорогами, необеспеченность железнодорожных рабочих продовольствием и жильем, бесконтрольным расходованием имевшихся скудных запасов топлива и т.д. (см. «Каменноугольная промышленность Урала и Сибири в 1921 г.», стр.151-153). /61/

4. Г.Е.Азерлян – в описываемое время помощник начальника Главного управления по топливу ВСНХ.

5. «Новостройка» – железнодорожная линия от ст.Кольчугино (ныне г. Ленинск-Кузнецкий) до ст. Усята, проложенная в 1920 г. для вывоза угля из южных районов Кузбасса. В 1921 г. годовая программа добычи угля копями Южного Кузбасса была выполнена только на 50%. Еще хуже обстояло дело с вывозом угля, главным образом, из-за плохой работы «Новостройки» (об этом см. «Камменноугльная промышленность Урала и Сибири в 1921 г.», стр. 69-72).

6. В Южную группу копей входили Прокопьевский и Киселевский рудники.

7. Сибуголь и Главуголь – Сибирское и Главное управления угольной промышленности, подчинявшиеся главному управлению по топливу ВСНХ.

8. А.И.Емшанов – ы 1918-1919 гг. комиссар службы движения, главный комиссар, затем начальник Пермской железной дороги. В 1920 г. был назначен заместителем народного комиссара путей сообщения. С 1926 г. – начальник КВЖД.

9. Кроме производственной программы на 13 млн. пудов, составленной для Южной группы Кузбасса Главуглем, Сибревкомом были разработаны две другие программы – на 18 млн. пудов и на 45 млн. пудов, причем ни одна из них не была детально обоснована. Комиссия Берзина признала «совершенно недопустимым, чтобы производственная программа составлялась помимо местных работников, а как тем самым снимается с них ответственность за выполнение программы». На основе данных обследования копей комиссия на месте утвердила новое задание – на 18 млн. пудов, отвечавшее производственным мощностям южной группы (см. «Каменноугольная промышленность Урала и Сибири в 1921 году», стр. 76).

10. Обсудив тарифный вопрос, комиссия Берзина постановила: учитывая снижение добычи угля и кризис рабочей силы в Сибири, просить СТО сохранить для копей снабжение продовольствием по государственной норме. Было признано необходимым перейти к оплате труда рабочих в порядке прямой сдельщины за количество добытого угля с тем, чтобы «все потребные фонды [зарплаты] исчислялись на 1000 пудов добычи». СТО 22 февраля 1922 г. утвердил это постановление (см. «Каменноугольная промышленность Урала и Сибири в 1921 году», стр.125, 173).

11. М.М.Калманович – в то время председатель Сибпродкома.

12. Речь идет о производственной программе Кузнецких и Черемховских копей.

13. И.И.Ходоровский (1885-1940) – член КПСС с 1903 г., участник Октябрьского вооруженного восстания в Москве. В 1918-1919 гг. – начальник политотдела и член РВС Южного фронта, член РВС 9-й армии. В 1920 г. – председатель Тульского губисполкома, затем секретарь Сибирского бюро ЦК РКП(б).

14. А.А.Ширямов – член КПСС с 1900 г. В 1920 г. – председатель иркутского ревкома; в 1921 г. – начальник Сибоблтопа.

15. Ф.Э.Дзержинский 14 апреля 1921 г. был назначен народным комиссаром путей сообщения с оставлением в должности председателя ВЧК и народного комиссара внутренних дел. По решению Политбюро ЦК ПК(б) от 31 декабря 1921 г. он был направлен уполномоченным ВЦИ и СТО по вывозу продовольствия и семенных грузов из Сибири, где находился до начала марта 1922 г.

16. Нестеров – представитель НКПС в комиссии Берзина.

17. Фонд предназначался для премирования рабочих угольных копей за выполнение производственной программы и погрузку угля.

18. В.В.Фомин – член КПСС с 1910 г. Делегат II Всероссийского съезда Советов, на котором был избран членом ВЦИК. В 1918-1920 гг. – член коллегии ВЧК. В 1919-1923 гг. – ответственный работник Наркомата путей сообщения.

«Вопросы истории КПСС». №12. 1963. С.52-62