Латышские стрелки

Юлий Ванаг
Рассказы тех дней.
Для младшего школьного возраста.
Пер. с латыш. Вл.Оленева.
Иллюстрации Я.Райнберга.
Рига, Лиесма, 1987, 142 стр.
Тираж 150 000 экз.
Цена: 30 коп.

Описание:
Краткие, эмоционально насыщенные рассказы и зарисовки заслуженного деятеля культуры Латвийской ССР (1903-1986) об основателе Коммунистической партии и Советского государства В.И.Ленине.
Автор увлекательно и доходчиво рассказывает об отношении В.И.Ленина к людям, с которыми ему приходилось работать, о том, как он любил детей и заботился о них.
В книге использованы иллюстрации художника Я.Рейнберга, удостоенного за них Государственной премии Латвийской ССР.

Ссылки:Джву - 1,5 Мб
http://yadi.sk/d/7oK4nvebF2jBB
ПДФ - 51Мб
http://yadi.sk/d/a8lWMYwAF2jBF

Ванаг Юлий Петрович [р. 25.6(8.7).1903, Меднинская волость, ныне Екабпилсского района], латышский советский писатель, заслуженный деятель культуры Латвийской ССР (1953).
Член КПСС с 1963.
Учился в с.-х. техникуме в г. Вятке.
Печататься начал в 1927.
В ранних рассказах, стихах, пьесах выражено критическое отношение к капиталистическому миру.
Участник Великой Отечественной войны (находился в рядах латышской стрелковой дивизии).
В 1946 опубликовал сборник стихов "В воротах солнца". В сборнике "Глубокая пахота" (1950) отражён путь латышского крестьянства к коллективному хозяйству. Ванагу принадлежат сборники стихов "Серебряные рельсы" (1951), "Горькие цветы" (1960).
Популярность приобрели пьесы "Встреча на берегу" (1948), "Корабли выходят в море" (1955), писал для детей ("Большие дела маленького Микиня", 1955, и др.). Переводчик произведений русской классической и советской литературы на латышский язык.

Ушел из жизни — 12 октября 1986 года, похоронен на кладбище Райниса.

Соч.: Vanags, lzlase, Rїga, 1953; Zeme, Rїga, 1963; Sirnts brinumstastu, Rїga, 1965; Meža dziesma, Rїga, 1967; в рус. пер. — Встреча на берегу, М. — Л., 1949; Стихи, Рига, 1951; Земля. Баллады, М., 1955; Большие дела маленького Микиня, М., 1961.

Я. Р. Озолс.
БСЭ. — 1969—1978

Статья в Википедии

Фильм по сценарию Юлия Ванага "За лебединой стаей облаков" был недавно переозвучен и переведён на русский язык заново.

"Рассказы тех дней" на русском языке готовились в печать ещё при жизни писателя, книга вышла уже после смерти.

Оригинал на латышском языке "To dienu stāsti" издан в 1983 году.


Справка на латышском языке:
Jūlijs Vanags
Dzimis 1903. gadā Ungurmuižas pagastā. 1915. – 1922. dzīvojis Krievijā. 1919. – 1921. mācījies Vjatkas lauksaimniecības tehnikumā.
Otrā pasaules kara laikā dienējis Sarkanajā armijā. 1945. – 1946. strādājis žurnālā „Karogs”, 1946. – 1950. – Dailes teātrī, 1954. – 1965. – Rakstnieku savienībā.
Literārās publikācijas kopš 1927. gada. Sarakstījis lugas „Vēja pūtiens” (1933.), „Pusnakts kuģis” (kopā ar A.Čaku, 1934.), „Ceļa cirtēji”(kopā ar F.Rokpelni, 1945.), „Gaišie logi” (1951.), libretu N.Grīnfelda operai „Rūta” (1943.). LPSR valsts himnas teksta autors (1945.),. Izdevis dzejoļu krājumus „Saules vārtos” (1946.), „Dziļais arums” (1950.), „Zeme” (1963.), „Pēdas liedagā” (1978.) u.c. Rakstījis arī kinoscenārijus un grāmatas bērniem. Tulkojis krievu, baltkrievu un ukraiņu autoru darbus. Latvijas Rakstnieku savienības biedrs (kopš 1940. gada). LPSR Nopelniem bagātais kultūras darbinieks (1953.), Baltkrievijas PSR Nopelniem bagātais kultūras darbinieks (1979.).
Miris 1986. gada 12 oktobrī Rīgā, apglabāts Raiņa kapos.

Избранные рассказы из книги:

ДУМАЙ И РЕШАЙ САМ!

Оживление в коридорах Смольного не утихало ни днем, ни ночью. Немного тише было лишь в том конце второго этажа, где в 86-й комнате работал Ленин.
Стрелки, которые каждый час сменялись у дверей 86-й комнаты, удивлялись:
— Когда же Ильич спит?
До поздней ночи, а иногда до самого рассвета шли сюда представители новой власти, и все хотели говорить с Лениным, у всех были важные, неотложные дела, которые мог решить только он.
В тот вечер, через час после полуночи, когда на пост у дверей 86-й комнаты встал стрелок Янис Рубенис, в большом помещении секретариата было сравнительно тихо. Только изредка в коридоре хлопала дверь, раздавался звук торопливых шагов.
Опустив винтовку к ноге, Янис прислушался, что происходит за дверью. Тишина. Ленин работает - ему  никто не мешает.
А может быть, отдыхает. Редко выпадают такие спокойные минуты!..
Прислонившись спиной к дверному косяку, Янис зажал винтовку под мышкой и вытащил из-за пазухи тонюсенькую книжицу. На серой обложке напечатано: Райнис. Золотой конь.
Повернувшись к тусклой лампочке на потолке, молодой стрелок, не выпуская винтовки, левой рукой поднял книгу к свету и раскрыл загнутую страницу.
Вот уже который раз перечитывает он увлекательную сказку о солнцестоянии, как назвал ее сам Райнис. Шепотом, но с глубоким чувством, Янис читал стих за стихом, словно произносил их перед невидимыми слушателями.
Солнцестояние!
Это революция.
И Солнцеводец - это герой, который несет солнце свободы всем униженным!
Это он!
Нет.
Это они все.
Все стрелки.
Все революционеры.
Все, у кого сердца закалены в страданиях. Закалены и в горниле пламенного Пятого года, и в огне Октябрьских боев... Янис закрыл книжку и шепотом повторил:

Тот получит, кто отдает.
Победит, кто потеряет.
Устоит, кто изменится!

Внезапно открылась дверь и вышел Ленин.
Янис от неожиданности выпрямился, ружье упало на пол. Но спрятать книгу за пазуху он не успел. Она его выдала: осталась в опущенной вниз руке.
"Что же будет? - покраснев, подумал Янис. — Чтение на посту ... Не поздоровится . . ."
Ленин уже прошел мимо, потом обернулся и сделал шаг назад.
— А! Вы читаете! Это хорошо. Надо использовать каждое мгновение, чтобы учиться. Мы еще многому должны учиться. Что читаете, позвольте узнать?
И протянул руку за книгой.
— Это Райнис, Владимир Ильич. Латышский поэт.
— Латышский? Да. да. Вы же латыш. Латыши - хорошие революционеры, хорошие борцы. Спасибо, по-латышски я еще не научился.
И вернул книгу. Затем быстрыми шагами заспешил мимо столов секретариата и вышел в коридор.
Молодой стрелок почувствовал, будто вырос на целую голову, и уже смело раскрыл книгу. Из нее выпал коричневатый, сложенный вдвое листок. Янис наклонился и поднял его. ДЕКРЕТ О ЗЕМЛЕ.
...Янис Рубенис, сын батрака из поместья Унгурмуйжа, знал уже декрет наизусть, но время от времени разворачивал и смотрел на него, словно на какой-то талисман, потому что слова в нем звучали как трубы мощного ликования, разносящегося далеко над горами, лесами и реками:

ПРАВО ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ НА ЗЕМЛЮ ОТМЕНЯЕТСЯ НАВСЕГДА . . . ЗЕМЛЯ . . . СТАНОВИТСЯ СОБСТВЕННОСТЬЮ ВСЕГО НАРОДА И ПЕРЕХОДИТ В ПОЛЬЗОВАНИЕ ТЕХ. КТО ЕЕ ОБРАБАТЫВАЕТ . . .

Когда революция окончательно победит и стрелки смогут уехать домой, Янис Рубенис вернется в свою родную Унгурмуйжскую волость и будет пахать землю...
Нет, нет. он будет пахать не один!
Они, бывшие батраки имения, соберутся вместе на высокой горе за озером Силабебру и создадут КОММУНУ. БОЛЬШОЕ СОВМЕСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО.
Да. да, только так. Это вчера сказал Ленин.
Ленин часто спускается вниз - в большой, битком набитый актовый зал Смольного - и два часа отвечает на вопросы. И стрелки, если они свободны от службы, идут слушать ответы Ленина. Но свободных минут совсем мало, потому что борьба за претворение в жизнь идей революции еще только начинается...
Янис снова хотел раскрыть книгу, но тут кто-то вошел. Молодой человек в солдатской шинели.
— Я к Ленину, — сказал он осипшим голосом и протянул пропуск.
Янис взял, посмотрел.  Все правильно. Работник  Комиссариата внутренних дел. Но фамилия и имя... Латыш! Янис пристально всмотрелся в лицо молодого человека. Нет, незнакомое.
— Товарища Ленина сейчас здесь нет, — сказал Янис, возвращая пропуск. — Он только что вышел.
— Ничего, подожду.
Янис собрался было начать разговор, спросить, что за дело у товарища, но в этот момент распахнулась дверь и Ленин стремительно направился в свою комнату.
Увидев посетителя, остановился.
— Вы ко мне?
— Так точно, Владимир Ильич.
В такой поздний час? Гм, гм. Что угодно?
— Я комиссар по делам беженцев. Мне поручено отправить большую сумму денег для польских беженцев. Они разместились в Новочеркасской губернии. А там уже шныряют белогвардейские банды генералов Каледина и Краснова. Посылать туда деньги очень рискованно. Их могут захватить белые и использовать для борьбы против Советской власти. Такую ответственность на себя я взять не могу. Просто не знаю, что делать.
Ленин выслушал, прошелся взад-вперед, потом остановился и, заложив большие пальцы рук за проймы жилета, насмешливо сощурил глаза и сказал:
— И я не знаю.
А через секунду продолжил:
— Решение этого вопроса поручено вам?
— Мне.
— И вы не знаете, как действовать?
— Не знаю.
— Тогда думайте! Почему вместо вас должны думать другие? И я не знаю, как управлять таким громадным государством, как наше, но поделать ничего не могу — надо управлять!
И после паузы добавил:
— Ступайте домой и думайте сами! Тщательно взвесьте все «за» и «против» и решите, что делать! Если ошибетесь, не вешайте головы! Мы все еще молодые работники. На ошибках учимся. Главное - не избегать ответственности. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Владимир Ильич! Пожав молодому комиссару руку, Ильич вошел в свою комнату.
— Слышал? — спросил комиссар у стрелка.
— Слышал.
— Он не знает, как управлять, государством! Знает наверняка.
— Конечно, знает.
— Это он только из деликатности, чтобы меня не обидеть.
— Разумеется. Что же ты будешь делать с польскими деньгами?
— Пойду домой и буду думать. А ты бдительно охраняй Ленина!
— Не бойся, все будет в порядке.
— Пока!
— До свиданья!
========================================

"Ленин в Риге"


1

В начале 1900 года закончилась ссылка Владимира Ульянова-Ленина в Шушенском, куда он был выслан за революционную деятельность и борьбу против царского строя.
В Шушенском он провел три года, теперь можно было вернуться.
Но куда?
Куда ехать?
В обеих столицах – Петербурге и Москве – ему жить запрещено.
Во всех университетских городах — запрещено.
Во всех больших промышленных городах, где много рабочих, тоже запрещено.
Куда же поехать?
Где поселиться?
Сразу же надо доложить о себе в полиции, получить разрешение.
И Ленин выбрал Псков.
Почему?
Потому что рядом был Петербург, главный центр революционной деятельности. Недалеко и Москва. Можно добраться и до таких больших промышленных городов, как Рига и Вильнюс.
Царская полиция, без сомнения, строго будет следить за ним, но все-таки...
Он найдет возможность избавиться от полицейских ищеек и на короткое время уехать, куда необходимо.
И Ленин поселился во Пскове.
Один, потому что жена Надежда Константиновна еще какое-то время должна была провести в ссылке — в Уфе.
Опять приходилось жить врозь. Но такова судьба революционеров.

2

Пришла весна.
Среди множества писем, которые Ленин часто получал от своих единомышленников и близких, его особенно заинтересовало одно, присланное в конце марта из Риги.
Писал старый знакомый и соратник по революционной деятельности Михаил Сильвии, находившийся в то время на военной службе в Риге.
В письме, между прочим, были такие строки:
«Приезжайте в гости. Познакомлю Вас с интересными людьми. Здесь Вы получите много прекрасных впечатлений!»
Владимир Ильич сразу же понял, что скрывается за этими с первого взгляда такими простыми словами. И ночью, в ближайшую субботу, сел в поезд, отправлявшийся в Ригу.

3

Воскресное утро.
Над крышами рижских домов сияет теплое весеннее солнце.
На привокзальную площадь, выложенную булыжником, выходит беззаботный путешественник. В одной руке у него легкий саквояж, в другой — элегантная трость.

Извозчики на краю площади поворачивают головы в сторону приезжего, но тог равнодушно проходит мимо. Наверное, решил идти пешком. Может, недалеко...
В начале Мариинской улицы прохаживается городовой. Приезжий подходит к нему, приподнимает шляпу и по-немецки спрашивает:
— Wo ist die Alexanderstrasse, bitte?
— Александровская?  —  по-русски переспрашивает городовой. — Dort, dort! — показывает он рукой. — Прямо! Gerade!
— Danke schon!
Приезжий приподнимает шляпу и уходит в указанном направлении.
Дальнейшее ясно из письма: свернуть направо па Александровскую улицу. Затем — только вперед. И Ленин идет. Идет уже более получаса.
Наконец — церковь. На самой середине улицы.
Ara! Александровская улица тянется мимо церкви, по правую
сторону, а по левую...
Ленин переходит площадь.
Да, здесь начинается улица Венденес*.
Ну, уже почти на месте.
Вот и пятнадцатый номер.
И сразу же — семнадцатый.

Невзрачный деревянный домик.
Ленин поднимается на второй этаж и стучит в дверь с табличкой номер пять.
Дверь открывается.
На пороге молодая женщина. Изучающе осматривает пришедшего. Тот поднимает шляпу и спрашивает:
— Здесь живет господин Сильвин?
— Да, пожалуйста, проходите!
В полутьме коридора жена Сильвина не узнает Ленина, но всё же догадывается, что гость из подпольщиков. Поэтому, прежде всего, закрывает дверь и только потом зовет:
— Миша, к тебе!
Она уже поворачивается, чтобы идти, и вдруг слышит:
— Вы меня не узнаете. Ольга Александровна?
Неужели действительно Ленин!..
Право, не узнала! Миша, ты даже представить себе не можешь, кто пришел!
А Ленин смеется.
— Это лучшее свидетельство того, что я похож на лояльного гражданина!
Из комнаты, застегивая военный мундир, выходит Сильвин.
— Владимир Ильич! . .
— Здравствуйте, Михаил Александрович!

И они обнимаются.
— Получил ваше интригующее письмо и, как видите, я здесь.
— Прекрасно! Так давно не встречались . . . Женушка! Самовар!  —  И он бросается помогать гостю снять пальто.
— Нет, нет, благодарю Вас! Я сам, — Ленин останавливает его. — Горю нетерпением познакомиться с теми интересными людьми, о которых писали.
— Успеем, успеем. Владимир Ильич! Пожалуйста — проходите! И чувствуйте себя как дома! Долго искали?

— Ничуть! На привокзальной площади хотел проверить у городового свои познания в немецком языке, а у того они еще хуже моих. Но как пройти на Александровскую, всё же показал. Этого мне хватило. В письме все было описано.
— Могли сесть на извозчика. Тогда совсем просто.
— Мне по душе прогулка. Только так можно по-настоящему познакомиться с городом. В Риге я впервые... Древняя Ганзейская цитадель…
— Теперь здесь очень развита промышленность. Сильный пролетариат. Несколько лет назад было настоящее восстание.
— Да, Рижский мятеж тогда прогремел на всю Россию... За чаем Сильвин рассказал, что связи с латышскими социал-демократами установил сразу же после прибытия в Ригу. При посредничестве Петра Стучки. Замечательные ребята...
— Когда я их встречу? Вечером мне уже надо возвращаться.
— Попьем чаю и пойдем. С ними обо всем договорено. Ждут уже второе воскресенье. Возможность встретиться с одним из руководителей российской социал-демократии их очень заинтересовала. Ваше имя, конечно, я не назвал.
— Тогда идемте сейчас же! Чай я уже пил. Спасибо!
И Ленин поднялся из-за стола.
Погода была прекрасная, с ними пошла и жена Сильвина, чтобы это напоминало воскресную прогулку.
Оживленно беседуя, все трое шли по Александровской улице по направлению к Старому городу.
— Здесь надо свернуть налево, — тихо произнес Сильвин, когда они приблизились к Елизаветинской улице. Когда прошли мимо Верманского парка, Сильвин сказал:
— Перейти улицу Суворова(1). На правой стороне. Шестнадцатый номер (2).

Примечания:
(*)   Теперь — улица Цесу
(1)  Теперь — улица Кришьянися Барона.
(2)  Теперь — улица Кирова, 18.

4

После того, как были обговорены теоретические вопросы, по которым никаких разногласий не оказалось. Ленин перешел к главному, что занимало его всё последнее время.
Чтобы сплотить многочисленные социал-демократические кружки, распыленные по всей России, надо создать особую газету. Газета поможет объединить эти самостоятельные ячейки в единую партию российских социал-демократов.

САМАЯ ТРУДНАЯ БОРЬБА

Однажды группа латышских стрелков стояла в коридоре Кремля. В ожидании наряда разговаривали.
В этот момент из своего кабинета вышел Ленин и быстрыми шагами направился по коридору. Увидев стрелков, остановился, поздоровался и спросил:
— Ну, товарищи, как дела? Что нового?
Стрелки от неожиданности смолкли.
Первым преодолел смущение стрелок Милтиныш:
— Все в порядке, товарищ Ленин. Враги на всех фронтах побеждены: Колчак разгромлен, Деникин тоже почти разбит.
— Да, товарищи, — сказал Ленин, - на фронте мы победили, но самая трудная борьба еще впереди. Мы должны перевоспитать самих себя. До сих пор люди жили, как говорится в пословице, «каждый за себя, боженька за всех», а нам надо добиться, чтобы люди жили по правилу «один за всех, все за одного».