Латышские стрелки

Акунов В .В.
ГЕРМАНСКИЕ ДОБРОВОЛЬЧЕСКИЕ КОРПУСА В СОСТАВЕ ЗАПАДНОЙ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ П.Р.БЕРМОНДТА-АВАЛОВА. 1919-1920 гг.*

Часть 2.

Примеру дивизии на следующий день последовали Германский (иногда именовавшийся современниками Немецким) легион и добровольческий корпус капитана Карла фон Плеве. Германский легион (ГЛ), сформированный в августе 1919 г. из остатков 1 германской гвардейской резервной дивизии, состоял на тот момент из добровольческих корпусов Кордта фон Брандиса, графа Йорка фон Вартенбурга, Вейкмана, Штевера и Дибича, доб[64]ровольческого полка «Балтенланд», Баденского штурмового батальона, добровольческого пулеметно-снайперского отряда фон Петерсдорфа, отрядов фон Йена и Михаэля, а также авиационной эскадрильи старшего лейтенанта Готтхардта Заксенберга и нескольких более мелких подразделений. Командовал Германским легионом капитан 1 ранга Зиверт, начальником штаба был гауптман (капитан) Отто Вагенер. Эмблемой легиона служила лосиная голова, заимствованная со старинного герба герцогства Курляндского.
Вечером 24 августа германские добровольцы Железной дивизии совместно с русскими солдатами П.Р.Бермондта-Авалова прошли факельным шествием по Митаве и поребовали начать совместную борьбу с большевизмом. Казалось, состоялась новая встреча в Таурогах, и обрела новую жизнь давняя мечта о германо-российском братстве по оружию. Отныне ничто более не препятствовало вступлению дивизии в ряды русской Западной добровольческой армии.

Приведем краткую хронику событий последующих недель, за которыми с трудом успевали следить солдаты Железной дивизии. 26 августа Верховное главнокомандование рейхсвера в лице генерала Тренера потребовало от ЖД и ГЛ «безусловного подчинения» указаниям германского правительства. 5 сентября берлинское правительство распорядилось о закрытии границы с Прибалтикой. 11 сентября германская военная прокуратура по приказу министра рейхсвера, социал-демократа Густава Носке, возбудила против капитана 1 ранга Зиверта и майора Бишофа дело по обвинению в «злостном неподчинении приказам».

21 сентября граф Р.фон дер Гольц и П.Р.Бермондт-Авалов заключили соглашение, по которому все германские войска в Курляндии перешли под командование русской Западной добровольческой армии. Договор включал, в частности, следующие пункты:

1) Русские войска берут на себя оборону участка фронта от Риги до Митавы и охрану эвакуации германских частей.
2) При нападении на позиции русских войск германские войска обязуются оказывать им незамедлительную помощь.
3) Германские добровольцы переходят на русскую службу по контракту.
4) Митавская (Курляндская) губерния и германское войсковое имущество под расписку переходят в распоряжение русского Верховного командования [Необходимо заметить, что по условиям Версальского договора германское войсковое имущество все равно подлежало передаче Антанте, так что немцы предпочли передать его своим новым русским союзникам - В.А.].
5) Русский главнокомандующий обязуется выполнять военные и политические директивы Военно-политического совета в Берлине.

Пять дней спустя этот договор был одобрен и признан по телефону министром рейхсвера Г.Носке. Но еще через три дня тот же самый министр, не моргнув глазом, сделал публичное заявление, что отдал приказ без предупреждения открывать огонь по каждому, кто попытается пересечь германо-прибалтийскую границу. 3 октября граф Р.фон дер Гольц был отозван в Германию и командование 6 резервным корпусом взял на себя генерал-лейтенант фон Эбергардт. 5 октября берлинское правительство распорядилось об усилении охраны границы между Германией и Прибалтикой, а военные корабли Антанты возобновили блокаду прибалтийского побережья.

На следующий день Железная дивизия, Германский легион и добровольческий корпус фон Плеве перешли на службу в русскую Западную добровольческую армию на следующих условиях:
1) Германские добровольческие части остаются под командой и руководством своих прежних офицеров, сохраняют немецкую военную форму и по-прежнему подсудны органам германской военной юстиции.
2) Добровольцы обязуются бороться с большевизмом вплоть до прихода к власти в России нового русского правительства и признания такового по меньшей мере тремя великими державами.[65]

Таким образом, был сделан окончательный и решающий шаг к русско-германскому боевому братству. Солдаты ЖД, первоначально добровольно взявшие винтовку для защиты германских восточных границ обеспечения немецкой колонизации Курляндии, окончательно и бесповоротно стали борцами против идей большевистской мировой революции. Отныне они носили на рукаве эмблему Западной добровольческой армии - белый православный крест - и русские кокарды. Некоторые, правда, сохранили под русскими свои старые черно-бело-красные кокарды, которые в самой Германии были уже запрещены Веймарским правительством.

Пока «в верхах» происходили вышеперечисленные события, солдаты Железной дивизии оставались на своих позициях вдоль реки Эккау. То и дело на передовой происходили стычки с латышскими патрулями, а в тылу - с большевистскими отрядами что, впрочем, не мешало процессу интенсивной боевой подготовки. Курляндский пехотный полк, с начала июля 1919г. обеспечивавший безопасность железнодорожной линии Шаулен-Тильзит, был сменен добровольческим отрядом Шаурота и вернулся в состав ЖД. Пользовавшийся всеобщим уважением капитан Г.Гудериан 15 сентября был отозван на родину и переведен в крепость Кольберг. В конце месяца из Германии в Митаву прибыл «Железный отряд» («Eiserne Schar») прославленного военного летчика и кавалера ордена «За заслуги» капитана Рудольфа Бертольда в количестве 700 штыков. В качестве 3 батальона он был придан 2 пехотному полку. 5 октября П.Р.Бермондт-Авалов, под чьи знамена собралось более 15 000 русских и 40 000 немецких солдат, объявил всю латвийскую государственную территорию операционной базой русской Западной добровольческой армии и призвал латышей и литовцев к совместной борьбе с большевизмом. В то время как литовцы, в обмен на гарантию их автономии, проявили готовность участвовать в антибольшевистской борьбе, правительство К.Ульманиса, науськиваемое Антантой, категорически отказалось от какого-либо участия Латвии в войне с советами. Мало того! Латвийское национальное правительство, еще 24 сентября начавшее мирные переговоры с большевиками, стянуло под Ригу 15 000 штыков и сабель. Эти латышские войска угрожающе нависли над левым флангом Западной добровольческой армии, готовой к наступлению на Динабург (Двинск, Даугавпилс). 6-го и 7 октября латыши атаковали позиции Железной дивизии.

Перед князем Аваловым возникла военная необходимость ликвидировать угрозу своему левому флангу. 8 октября он отдал приказ о наступлении на Ригу. Для этого сформировали три боевые группы. В первую был включен Германский легион под командованием капитана 1 ранга Зиверта, которому предстояло наступать через Кеккау на Торенсберг. Во вторую группу вошла Железная дивизия под командованием майора Й.Бишофа. Она должна была через Янсон пробиваться прямо на Ригу. Третья группа состояла из корпуса имени графа Келлера под командованием самого П.Р.Бермондта-Авалова. Задача части была атаковать Ригу через Шлок (Слоку). Бригада Вырголича, усиленная несколькими мелкими германскими отрядами, обеспечивала прикрытие правого фланга наступающей армии. Прикрытие левого фланга обеспечивал русский отряд Билинского, усиленный бронепоездом.

2 пехотный полк ЖД наступал вдоль Рижского шоссе, 3 пехотный полк - на Бонде, 1 пехотный полк - на Шварценгоф. В качестве дивизионного резерва оставались кавалерийский полк и Егерский батальон. Все сложности рельефа местности были известны по предыдущему успешному наступлению на Ригу. Погодные условия складывались неблагоприятно - шел проливной дождь, дул сильный, налетавший резкими порывами ветер с востока. Оборону Риги возглавил лично прибывший в Латвию французский генерал А.Ниссель. Городской гарнизон был усилен свежей эстонской дивизией. Хорошо вооруженный и обученный Антантой противник засел на сильно укрепленных позициях, «ощетинившись жерлами орудий, пулеметными глотками, штыками дивизий и корпусов».

Германский легион в ходе ожесточенного, кровопролитного боя вступил в Кеккау. Батальону Бертольда удалось захватить Янсон, а 3 пехотному полку под командованием [66] капитана Гивица - штурмом взять мызу Рудзе. С наступлением ночи во фланг и тыл Бертольду под Тюрингсгофом ударили латышские танки и бронепоезд. Он ухитрился вырваться из огненного кольца в западном направлении, но был вынужден оставить на поле боя 27 раненых и одного унтер-офицера санитарной службы. Все эти 28 добровольцев, попавшие в лапы озверевших латышей, были после жестоких пыток забиты насмерть кузнечным молотом.

9 октября Железная дивизия перегруппировалась. 1 рота 1 пехотного полка закрепилась в Шварценгофе, 2 пехотный полк занял Янсон, а на правом фланге 2-я и 3 роты 3 пехотного полка совместно с Егерским батальоном и 1 русским стрелковым полком атаковали Торенсберг. Вечером того же дня 2 рота 3 пехотного полка и Баденский штурмовой батальон под командованием ротмистра Крауссе д'Ависа ворвались в это предместье Риги. На следующий день германские добровольцы Западной армии очистили от латышских войск все предместье Торенсберг. Части ЖД и ГЛ приготовились к решающему штурму - захвату мостов через Двину и вступлению в Ригу. Тем временем русские части на левом фланге заняли Дален - большой остров на Двине между Болдераа и Динамюнде. Таким образом, весь западный берег Двины оказался под контролем русской Западной добровольческой армии. До оперативной цели наступления - города Риги - было, казалось, рукой подать. У многих добровольцев Железной дивизии еще был в памяти победный день 22 мая, когда они, совместно с русскими частями и Балтийским ландесвером, освободили от большевиков этот древний ганзейский город, одну из драгоценнейших жемчужин в короне Российской империи.
Вероятно, тот радостный день запомнился им таким, каким описал его в своей повести «Кадет» Леонид Зуров, юношей по долгу совести вступивший в Белую армию и участвовавший в освобождении Риги.

«Белые в городе! - донесся отчаянный крик скакавшего во весь опор ординарца...
- Наши! - радостно крикнул Митя.
Женщина подбежала к окну...
- Что Вы? - нервно засмеявшись, сказала она по-русски и прижала руку к сердцу.
Несколько солдат в немецких касках шли посередине дороги и изредка прикладывали к плечам винтовки. За ними несли на руках пулемет. Тахали выстрелы. Колонна шла сзади. Солдаты остановились у Окружного суда. Из здания кто-то выбежал, за ним погнались и закололи его ударом в спину.
Мальчики выбежали на улицу. Еще метался на бульварах самокатчик, делая круги, но, сбитый выстрелом, свалился у собора и остался недвижим, а у лежащей на земле машины кружилось колесо. Вдалеке незнакомые люди часто перебегали через дорогу, ложились, и тогда эхо выстрелов тупо отскакивало от стен. Солдаты в касках побежали туда. Впереди них шел совсем еще мальчик. Он останавливался, смотрел в бинокль, потом, взмахнув рукой, бросался вперед. В переулке кучка солдат затопталась на месте, прокричала и побежала дальше. На тротуаре осталось два трупа. Аэроплан выпустил не то серебряный шар, не то ракету. Квартал был занят.[67]
Митя со Степой подбежали к пулемету, стоявшему в конце бульвара. Степа, говоря что-то по-немецки, жал солдатам руки, а потом сел верхом на пулемет и, размахивая руками, что-то запел. По улицам бежали, смеясь и плача, люди... Мальчишки на Эспланаде подожгли революционные арки, и они горели ярким высоким пламенем. К гипсовой статуе Карла Маркса поднесли жердь и, ударив статую под подбородок, снесли хрупкую белую голову... Немцы подходили. Их колоннен-вагены солидно громыхали. Немцы шли, увешанные снаряжением, куря огромные сигары, и ели куски хлеба, намазанные медом. Дамы их обнимали, целовали и предлагали им кофе. Немцы кивали головами, прихлебывали из кружек и снова затягивались сигарным дымом.
На тротуарах лежали убитые с лицами, закрытыми фуражками...
В город вступили русские части. Они повели наступление с утра, от Кальнецемского моста, где на пулеметной горке были расположены их позиции. Русские разведчики, отыскав тропу, идущую через ржавое болото, вывели по ней на грунтовую дорогу ударный отряд ландесвера. Латышские части пошли по открывшейся дороге прямо на город, а по Митавскому шоссе двигалась немецкая Железная дивизия. Аэропланы держали связь.
Еще было светло. Солнце начинало заходить, германские часы показывали цифру пять, а большевистские - восемь, когда отряд, миновав затихший форштадт, вышел к мосту.
- Русские идут! Русские идут! - послышались крики из толпы.
На темно-гнедом коне ехал князь, худощавый, длиннолицый, по-гвардейскому отдавал толпе честь, улыбался, слегка обнажая зубы и, задергивая голову, кричал командиру русской роты, коренастому капитану:
- Климент Петрович! А! Как нас встречают?
Полнолицый капитан, с опущенными вниз усами, мелко и рассыпчато в ответ засмеялся и, посмотрев на толпу, прищурил глаза.
Изголодались! - крикнул он.
Рядом с ним шел адъютант отряда, высокий офицер. Эскадрон дробил копытами настилы моста. Отряд веселых добровольцев, одетых в немецкую форму с русскими погонами на плечах и двуглавыми орлами на касках, шел бодро. Солдаты перекликались с горожанами и раздавали им сигареты. Исхудалая женщина, признав в молоденьком добровольце своего сына, шла рядом с ним, держа его за рукав. Черноглазый капитан, ехавший верхом, играл на блестевшем на солнце кларнете веселый марш, добровольцы подпевали, колотили ложками по манеркам, а посредине роты митавский волонтер нес трехцветный флаг, взятый из своего дома...».

В то время, как 11 рота 1 пехотного полка перешла Двину по Любекскому мосту и утвердилась на восточном берегу, Й.Бишоф неожиданно послал связных во все вовлеченные в бой подразделения с приказом прекратить наступление. На западный берег была отозвана и только что закрепившаяся на противоположном берегу 11 рота лейтенанта фон Борриса. Добровольцы, видевшие долгожданную, а теперь ускользавшую от них на глазах цель своего наступления, отказывались что-либо понимать. Они на чем свет стоит ругали «высшее начальство», отдавшее этот нелепый приказ, но все-таки подчинились. Прошло всего несколько дней, и правота командира Железной дивизии, руководствовавшегося каким-то непостижимым военным инстинктом, была доказана со всей убедительностью.

Майор Бишоф приказал отступить, исходя как из политических, так и тактических соображений. Первые соображения заставляли его любой ценой избежать угрозы суверенитету Латвии, который в результате неподготовленного политически захвата Риги мог быть поставлен под вопрос, ибо Латвия практически стала бы сферой безраздельного влияния русского Центрального совета Западной России. Ввиду отсутствия предварительных попыток политического зондажа вопроса о будущем статусе Латвии Антанта непременно воспользовалась бы этим как поводом для военного вмешательства. А ведь командование Западной добровольческой армии планировало посредством наступления [68] на Ригу всего лишь склонить латвийское правительство к военному сотрудничеству с русской Западной армией.

Военные соображения сводились к тому, что овладение Ригой не имело бы решающего значения для планировавшегося похода вглубь России, конечной целью которого было провозглашено взятие Петербурга с последующим освобождением Москвы от большевиков. Наличных сил все равно не хватило бы для такого наступления и одновременного удержания линии фронта против латышей (и пришедших к ним на выручку эстонцев) восточнее Риги. Все снабжение должно было бы осуществляться через рижские мосты, находившиеся под постоянной угрозой нападения английского флота (как это имело место в июле месяце). В то же время оборонительные позиции на западном берегу Двины были весьма удобными с точки зрения возможности удержания их наличными силами и ожидания улучшения обстановки в будущем. На северном участке фронта русский 1 стрелковый полк генерала Билинского 12 октября взял штурмом Динамюнде. Однако уже два дня спустя противник выбил русских добровольцев с двинского острова Дален. Впрочем, незамедлительная контратака Егерского батальона под командованием старшего лейтенанта Бюхнера ликвидировала этот прорыв.

В ходе боев за Ригу стала проявляться все нараставшая нехватка боеприпасов, военного снаряжения, медицинского имущества и перевязочных средств. Основная причина этого явления заключалась в очередном ужесточении контрольно-пропускного режима на германско-прибалтийской границе, введенного берлинским правительством 10 октября. В результате какое бы то ни было снабжение оперировавших в Прибалтике белогвардейских войск прекратилось. Наконец, 19 октября в полной мере оправдались и наихудшие опасения Й.Бишофа. В устье Двины вошло соединение английских военных кораблей (под латвийским флагом) под командованием британского адмирала Коэна (Cowan). Девять английских кораблей открыли артиллерийский огонь по Болдераа и Динамюнде. Своей бомбардировкой британская эскадра разметала русских пластунов Бермондта-Авалова и облегчила латышской пехоте взятие Динамюнде. Одновременно другие британские военные корабли под Либавой обстреляли позиции добровольческого корпуса фон Плеве, роты которого уже почти очистили город от латышских войск.

Под защитой корабельной артиллерии британского флота латыши усилили свой нажим по всему двинскому фронту. Кроме того, на южном участке фронта позиции Германского легиона были неожиданно атакованы советскими и... литовскими (!) полками. 20 октября в бою под Фридрихштадтом пал доблестный ротмистр фон Иена. В тот же день добровольческие корпуса Брандиса и Дибича разгромили под Радзивилишками три литовских батальона, наступавших на железнодорожную ветку Шаулен-Мемель.

Сражавшиеся на Северном участке фронта русские добровольческие части оттеснялись латышами все дальше на запад. По мере своего наступления латыши охватили левый фланг Железной дивизии. Контратака Егерского батальона 10 ноября отбросила наседавшего противника, однако была остановлена концентрированным огнем английской и эстонской корабельной артиллерии. В этой ситуации майор Й.Бишоф был вынужден отдать дивизии приказ оставить Торенсберг и отойти на исходные митавские позиции. В ночь на 12 ноября произошло новое обострение обстановки. 3 батальон 2 пехотного полка под командованием капитана Бертольда оказался отрезан в Торенсберге. Однако контратака пулеметной и самокатной рот подоспевшего отряда Герхарда Росбаха прорвала кольцо вражеского окружения.

Эта помощь пришла в самый последний момент и совершенно неожиданно. «Добровольческий штурмовой отряд Росбаха» в составе 1200 штыков и сабель под командованием старшего лейтенанта Г.Росбаха в нарушение приказа министра рейхсвера 31 октября перешел границу у Таурог (Тауроггена). Поскольку Росбаху было отказано в предоставлении железнодорожного транспорта, он привел свой отряд на фронт пешим порядком и не поспел к началу контратаки на Динамюнде, запланированной майором [69] Бишофом. Тем не менее, росбаховскне роты смогли обеспечить эффективное прикрытие отхода ЖД. Ситуация чем-то напомнила другой эпизод Гражданской войны в России - своевременный приход Дроздовского полка на подмогу Добровольческой армии, отступавшей от Екатеринодара после гибели генерала Л.Г.Корнилова.

Наконец, Й.Бишоф собрал остатки Железной дивизии под Митавой. Бойцы были на пределе своих физических возможностей. К тому же повторное отступление весьма негативно сказалось на боевом духе войск. Единственное, что удерживало остатки добровольческих рот и батальонов вместе под черным знаменем дивизии, было общее бедственное положение и верность командиру. Но когда опьяненные успехом латыши и эстонцы усилили натиск, им пришлось не раз испытать на «собственной шкуре», что у добровольцев «не иссяк еще порох в пороховницах». Последние постоянно огрызались. Так, 18 ноября росбаховцы контратаковали и отбросили наседавших латышей до Олая. На следующий день Егерскому батальону удалось в ближнем бою вернуть русской Западной армии г.Альт-Аутц. Тем не менее, всем было ясно, что продолжение вооруженной борьбы в составе начавшей разлагаться Западной добровольческой армии лишено всякой перспективы на успех. Поэтому майор Бишоф 20 ноября возвратил ЖД в состав 6 германской армии и принял решение очистить Курляндию.

К отступавшей Железной дивизии присоединился, удерживавший дотоле южный участок фронта Германский легион. 16 ноября в бою под Цоденом пал его командир, капитан 1 ранга Зиверт. Командование принял на себя майор Левенфельд. Раненые вперемежку с многочисленными прибалтийскими и немецкими беженцами эвакуировались железнодорожным транспортом, в то время, как ЖД и ГЛ тремя маршевыми колоннами отступали к границам Восточной Пруссии. Для обеспечения безопасного вывоза беженцев по железной дороге Егерский батальон, 2-й и 3 пехотные полки 3 декабря нанесли контрудар под Окмянами и далеко отбросили наседавшие латышские части.
12 декабря штаб Железной дивизии перешел границу Германской империи близ Мемеля. Арьергард части прибыл туда 25 декабря, а последние подразделения Германского легиона вступили народную землю в новогоднюю ночь 1919-1920 гг. В Восточной Пруссии собрались около 5 800 добровольцев ЖД. В своем приказе по дивизии от 31 декабря 1919 г. майор Й.Бишоф сообщил им, что дальнейшее боевое использование дивизии как единой военной части более не представляется возможным и, следовательно, Железная дивизия распускается. Кавалерия и артиллерия переводятся в Мюнстерлагер, а пехота и все прочие части - в район между Везером и Эльбой для последующей демобилизации.

Так завершило свой славный боевой путь одно из лучших добровольческих соединений в послевоенной истории Германии. Но и в боях последующих лет бывшие бойцы Железной дивизии, продолжавшие «держать порох сухим», были в первых рядах германских «белогвардейцев». Так, 15 марта 1920 г. кавалер ордена «За заслуги» и бывший командир 2 роты 2 Курляндского пехотного полка, военный летчик капитан Рудольф Бертольд во главе своего «Железного отряда» пал в бою с отрядами Рурской Красной армии в Гарбурге. Будучи тяжело раненым, истекавший кровью, он так и не отдал спартаковцам своего ордена. Осатанелые красноармейцы отрезали ему голову. 23 марта сохранившийся кадр 3 Курляндского пехотного полка под командованием Кивица в бою под Геннингсдорфом наголову разгромил коммунистический батальон силою в 450 штыков. В рядах фрайкоровцев в Германии, также кстати, доблестно сражались с добравшимся и туда большевизмом многие ушедшие с ними офицеры и чины русской Западной добровольческой армии.

Заключить этот краткий очерк представляется уместным словами самого командира славной Железной дивизии, майора Йозефа Бишофа: «Пусть историю Железной дивизии, ее создание, ее борьбу и ее конец называют авантюрой - но это была последняя, героическая попытка с оружием в руках изменить послевоенную судьбу Германии, пока она еще не была окончательно решена». [70]

Первоначально ландесвер действовал как один из трех отдельных стрелковых батальонов (прибалтийский батальон), созданных в Риге в конце 1918 г. для защиты Латвии от большевизма. Часть состояла из «остзейских» немцев (уроженцев Прибалтики, бывших русских подданных), а также из бывших солдат и офицеров германской армии и находилась под германским командованием. После отступления из Риги ландесвер в январе 1919 г. в районе Либавы был переформирован и по прошествии всего лишь нескольких недель превратился в полноценную воинскую часть, отличавшуюся высокими боевыми качествами. Единственным недостатком ландесвера стало характерное для его бойцов «озлобление, приводившее к беспощадному истреблению противника даже там, где по политическим мотивам эта система борьбы должна была считаться вредной, так как она, в свою очередь, озлобляла население».

К концу января 1919 г. в балтийский ландесвер входили: 1 ударный отряд (ком. - барон Ганс фон Мантейфель) с одной батареей и кавалерийский эскадроном; 2-й (ком. - гауптман фон Йена) и 3-й (ком. - ротмистр Мальмеде) отряды; 1-й (ком. - барон Ган), 2-й (ком. - барон фон Драхенфельс) и 3-й (ком. - барон фон Энгельгардт) кавалерийские отряды; саперный отряд (командир - барон Штромберг); два русских добровольческих отряда (ком. - ротмистр князь А.П.Ливен и капитан Дыдоров) и латышский отряд (ком. - полковник Колпак). Весной состав ландесвера был расширен. Теперь в него входили: штаб, ударный отряд, Германо-балтийский боевой батальон (ком. - капитан Мельмеде), Германо-балтийский батальон (ком. - граф Б.Ф.цу Ойленбург), латышский отряд (ком. - Балодис, ранее Колпак), прикомандированный к ландесверу Баденский отряд (ком. - фон Медем), шесть небольших кавалерийских отрядов (в том числе один русский и один латышский), депо, авиационные, санитарные и пионерные части, а также части связи.

Балтийский ландесвер подтвердил свои превосходные боевые качества в ходе сражений с большевиками весной и летом 1919 г., покрыв себя славой при освобождении Курляндии и взятии Риги. Позднее он оказался втянутым в политическую игру немцев против Эстонии и Латвии и после своего поражения 22 июня в бою с латышскими частями был реорганизован, передан под покровительство военных миссий стран Антанты в Прибалтике и переброшен на антибольшевистский фронт в Латгалию. В конце 1919 г. Балтийский ландесвер был включен в состав латвийского 13 Туккумского пехотного полка.

Составлено по: Авалов (Бермондт) П.М. В борьбе с большевизмом. -Глюкштадт;
Гамбург, 1925. -С.247-248.

Приложение 2
Германский легион

В связи со сложностью и неясностью вопросов, связанных с положением германских добровольческих частей в Прибалтике, командиры этих многочисленных корпусов, отрядов и других подразделений, выделенных из состава Балтийского ландесвера в ходе его реорганизации и переподчинения Антанте (в лице английского полковника Александера, будущего лорда и маршала Британской империи), собрались 25 августа 1919 г. в Митаве и приняли решение об объединении частей в одну дивизию, единогласно избрав ее командиром капитана 1 ранга Зиверта, а начальником штаба - капитана Отто Вагенера. После того, как в последующие несколько дней были решены все необходимые организацион[71]ные вопросы, объединившиеся в новую дивизию отряды издали прокламацию «Германские добровольческие корпуса в Курляндии - германскому Отечеству и всем культурным народам Земли». Это обращение подписал капитан 1 ранга Зиверт, действовавший от имени следующих подразделений: стрелкового полка «Балтенланд», группы фон Плеве, Баденского штурмового батальона «Курляндия», группы фон Йена, добровольческих корпусов Штевера, фон Брандиса, фон Вильдемена, фон Вейкмана, фон Медема, Рикгофа. авиаполка Заксенберга, 424-го и 426 авивотрядов, экипажей бронепоездов и бронеавтомобилей, транспортных частей, частей связи, колонн и лазаретов.

Кроме того, от генерального командования 6 резервного корпуса было получено разрешение свести все вышеперечисленные части в дивизию под названием «Германский легион» (Deutsche Legion) - в память о русско-германском легионе (Russisch-deutsche Legion), сражавшемся против наполеоновской Франции в Отечественной войне 1812 г В русской мемуаристике он иногда именовался и «Немецким легионом».

Примерно через две недели после начала формирования (с 1 сентября) Германский легион (ГЛ) вошел в состав русской Западной добровольческой армии и перешел под верховное командование полковника князя П.Р.Бермондта-Авалова.

1 октября штаб ГЛ с целью подготовки планировавшегося наступления на Динабур:- Витебск был переведен в Мезотен близ Бауски. Одновременно в этот район стягивали входившие в легион части. Развертывание войск было завершено к вечеру 7 октября.

Вошедшие в состав ГЛ отдельные добровольческие корпуса были сведены сначала г группы, а затем в полки и бригады. Структура подразделений легиона неоднократно менялась. На 25 октября боевой состав ГЛ выглядел следующим образом: штаб, штабная рота, связной кавалерийский взвод, рота связи (ком. - Вортер), Баденский штурмовой батальон «Курляндия», пулеметная группа (ком. - Дамм), Балтийский стрелковый полк (полк «Балтенланд»), отряды фон Йена и фон Медема, подразделения фон Вейкмана, фон Брандиса и Штевера, артиллерийские группы фон Медема, фон Брандиса, Штевера, фон Вейкмана и фон Йена, батарея Шредера, 2 авиационный дивизион, обозы парки, бронепоезд Зиверта, продовольственный отдел, полевая почта и жандармерии Численность боевого состава Германского легиона достигала 9000 штыков и сабель (а с тыловыми частями - около 12 000 человек) с 43 легкими орудиями и 1 тяжелой батареей.

Между тем от плана наступления на Динабург-Витебск пришлось отказаться, поскольку командующий русской Западной добровольческой армией полковник Бермондт-Авалов и командир Железной дивизии майор Бишоф сочли задачей первостепенной важности выбить латышей из Торенсберга и очистить от них левый берег Двины. С этой к целью ГЛ было поручено нанести фланговый удар по Торенсбергу и прикрыть правый фланг Западной армии от ответного дара советских и литовских войск.

8 октября ГЛ начал наступление через Кеккау на Торенсберг. После ожесточенных кровопролитных боев 10 октября авангарду легиона (Баденскому штурмовому отряду удалось войти в Торенсберг и закрепиться там. Вслед за тем ГЛ был переброшен в район и другого пригорода Риги - Фридрихштадта - и 17 октября вместе с добровольческими корпусами Рикгофа, Йена и Петерсдорфа, под общим командованием майора Гетце, атаковал латышские войска, засевшие в Фридрихштадте. Невзирая на большие потери, добровольческие части выбили латышей из пригорода и подошли вплотную к самой Риге. Но 19 октября во время штурма укреплений у моста через Двину был убит ротмистр фон Йена. Так как с его гибелью шансы на решающий успех на данном участке фронта резко снизились, основные силы легиона, смененные в Фридрихштадте добровольческим корпусом фон Вейкмана, были стянуты в район Бауска-Бруновишки.

В ноябре общее положение стало совсем критическим. После усиления 4 октября позиций Западной армии под Олаем силами стрелкового полка «Балтенланд» последний был в тот же день брошен в бой за Торенсберг, однако не смог добиться коренного улучшения обстановки. Тяжелые и кровопролитные бои в начале ноября ослабили позиции и части [72] русской Западной добровольческой армии. С целью концентрации сил ГЛ, 2 бригада которого под командованием ротмистра Крауссе д'Ависа была разбросана тремя отдельными группами по районам Шенберг, Фридрихштадт и Гросс-Эккау, 1 бригада под командованием майора Кунца удерживала силами своего 1 полка Радзивилишки, а силами своего 2 полка - район севернее Митавы в то время, как слабые части под командованием майора Миленца охраняли железную дорогу Янишки-Тауроги, 12 ноября легиону было приказано сконцентрироваться в районе Бауски-Гросс-Эккау. Однако выполнению этого приказа помешали яростные атаки латышей на легион, сопряженные с тяжелыми потерями для последнего. Из войск, входивших в состав ГЛ, в районе Бауски, согласно приказу, смогли сконцентрироваться лишь весьма ослабленные части 2 бригады. Остальные части легиона были втянуты в изнурительные, кровопролитные бои. 16 ноября был убит командир легиона, капитан 1 ранга Зиверт. После его гибели командование соединением взял на себя его начальник штаба гауптманн (капитан) Генерального штаба О.Вагенер. Ситуация, как на латвийском, так и на литовском фронте, оставалась крайне напряженной.

20 ноября развернулись ожесточенные бои у Гросс-Швиттена и Штальгена, где латыши попытались обойти легион с фланга, но в результате целой серии контрударов были отбиты с большим уроном. В последующие дни латыши неустанно продолжали атаковать медленно отходивший легион. В арьергардных боях особенно хорошо проявил себя Баденский полк, состоявший из Баденского штурмового батальона и отряда фон Медема. 22 ноября основной удар наседавших латышей приняли на себя добровольческий корпус фон Брандиса и 1 бригада ГЛ. Отступление легиона в направлении на Янишки сопровождалось непрерывными боями.

23 ноября ГЛ вошел в Янишки, где и закрепился для выполнения своей новой боевой задачи - прикрытия стоявших севернее Шаулена эвакуационных железнодорожных эшелонов. В тот же день командование легионом, по приказу командующего Кенигсберг- ским военным округом, принял на себя майор Генерального штаба фон Левенфельд, а капитан Вегенер вновь стал начальником штаба.
29 ноября начался отход Германского легиона из Янишек в район Шаулена. 3-го и 4 декабря соединение было атаковано литовскими войсками, но с боями все же пробилось в пункт назначения. В Шаулене капитан О.Вагенер вследствие ранений, полученных под Торенсбергом и в последующих боях, был вынужден покинуть ряды легиона. Его эвакуировали в Германию на лечение, а на должность начальника штаба вступил капитан Генерального штаба Шелле.

8 декабря последние транспортные части ГЛ, уничтожив вооружение и боеприпасы и взорвав за собой железнодорожное полотно, выехали с Шауленского вокзала в Германию. Основные силы легиона пешим порядком прошли через Кельми-Скаудвиле и Тауроген до германской границы и перешли ее 13 декабря, разместившись близ Тильзита в Восточной Пруссии.

18 декабря майор фон Левенфельд издал свой последний приказ, в котором объявил о роспуске Германского легиона.

Окончание в 3-й части.