Латышские стрелки

Белая армия. Белое дело. №11. Екатеринбург, 2002. С.55-80.

Акунов В .В.
ГЕРМАНСКИЕ ДОБРОВОЛЬЧЕСКИЕ КОРПУСА В СОСТАВЕ ЗАПАДНОЙ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ П.Р.БЕРМОНДТА-АВАЛОВА. 1919-1920 гг.*

Часть 1.

Материал подготовлен автором на основе доклада, произнесенного на VII научно-практической военно-исторической конференции «Гражданская война в России. 1917-1922 гг.», проходившей в Москве 21-22 октября 2000 г.

Историческое своеобразие германских добровольческих корпусов («фрайкоров») 1918- 1923 гг. заключалось, прежде всего, в том, что в них совершенно добровольно служили люди, чудом уцелевшие в кровопролитной Великой войне, и, тем не менее, готовые вновь и вновь рисковать своей жизнью. Они в полной мере осознали ответственность не только за судьбы своей собственной нации, ставшей разменной картой бессовестных политиков и игралищем самых разнузданных и низменных страстей; не только за судьбу возникшего на обломках рухнувшей империи государственного образования весьма сомнительной легитимности, вошедшего в историю под названием «Веймарской республики», которым заправляли нажившиеся на войне нувориши, спекулянты-инфляционеры, конъюнктурщики разных мастей, парламентские болтуны, не говоря уже об откровенных подрывных силах в лице «ноябрьских преступников» - коммунистов всех мастей, начиная с засланных агентов Коминтерна и кончая национал-большевиками местного, немецкого «разлива», государства, изменившего германскому национальному флагу, всячески шельмовавшему и неустанно мешавшему с грязью своих единственных защитников - добровольцев, но, тем не менее, нуждавшемуся, по мнению добровольцев, в их штыках, и потому беззаветно защищавшемуся ими; не только за судьбу этого государственного образования, но и за судьбу европейской, да и мировой христианской цивилизации, оказавшейся перед лицом непосредственной угрозы со стороны засевшего, для начала, в завоеванной Москве воинствующего большевизма, рвавшегося (под аплодисменты всего «прогрессивного человечества») к мировому господству под хорошо известными лозунгами: «Мир хижинам - война дворцам!», «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!» и, что характерно, «Даешь Варшаву - дай Берлин!».
Послевоенная история Германии и всей северо-восточной Европы по сути дела связана с историей добровольческих корпусов. Повсюду, в России, Прибалтике, Германии, Австрии, Венгрии, путь большевистским ордам преграждали не регулярные армии, которых побежденные страны Тройственного союза были лишены по воле победоносной Антанты, а добровольцы, эти «наемники без жалованья» (Soeldner ohne Sold), как они сами себя не без юмора называли. Ценой своей жизни они дали войне «выдохнуться» на дальних подступах к сердцу Европы подобно тому, как это на бескрайних просторах России сделали их братья по духу - русские добровольцы. Как и последние, они были свободны от какой-либо идеологической «зашоренности», закрывали своими телами бреши, возникавшие по вине государственных властей республики, не имевшей ни представления о каких бы то ни было государственных целях, ни собственной военной доктрины, но им самим было не дано вкусить плодов своих подвигов - их пожинало не доверявшее им и боявшееся их Веймарское государство. Однако это была не вина добровольцев, а их беда. Там, где проходили добровольцы, возвращались в лоно державы отторгнутые от нее провинции, освобождались города, укреплялись границы, восстанавливались закон и порядок, снова реял национальный флаг. Все эти небольшие, но многочисленные, числом более двух тысяч, закаленные в боях и походах и, как в старину, имено[55]вавшиеся по своим командирам, подразделения - добровольческие корпуса, временные добровольческие части, союзы, организации, отряды местной и гражданской самообороны не были представлены в парламенте. Они стояли в стороне от политических дискуссий, но зато сами, подобно Добровольческим армиям в России, на деле воплощали в себе государственное начало в эпоху позорного бессилия формального государства. Их мысли и дела диктовались сознанием членов единой, соборной народной общности. Впервые в истории солдаты действовали не по приказу, а по велению совести, сердца и долга. Это были добровольцы, поднявшие меч во имя победы и спасения нации от растворения в историческом небытии. Символом и архетипом русского героя-добровольца на все времена стал генерал С.Л.Марков, а немецкого - Альберт Лео Шлагетер. Не всем, кстати, известно, что Шлагетер в качестве командира батареи плечом к плечу с балтийскими (напомним, что в начале XX века «балтийцами», «прибалтами» или «балтами» именовались отнюдь не латыши или эстонцы, а проживавшие в Прибалтике с XI века потомки немецких колонистов) и русскими добровольцами освобождал от большевиков Ригу в 1919 г. и имел дарственную грамоту на сто моргенов земли в Курляндии в награду за верную службу. Такая дарственная на владение землей имеется в наличии. Приведем полный текст этого любопытного во многих отношениях документа:

«Германский легион Баденский полк
Курляндия 1 ноября 1919 г.
На основании заключенного 6 октября 1919 г. договора между Германским легионом и главнокомандующим Русской Западной армии, согласно которому признается договор между Германским правительством и Временным Латвийским правительством от 9 и 24 декабря 1918г. (касающегося права немецких бойцов в Прибалтике на гражданство и поселение), настоящим
лейтенанту артиллерии Альберту Шлагетеру
удостоверяется, что он имеет право на владение 100 моргенами* земли для поселения в Курляндии.
Обладатель этого удостоверения тем самым, в соответствии с вышеназванным дог:- вором, получает российское гражданство.
КРАУССЕ Д'АВИС, ротмистр и командир (подписи)»

1 морген = 0,25 га.

Прежде чем перейти к описанию боевых действий Железной дивизии в составе Русской Западной добровольческой армии П.Р.Бермондта-Авалова необходимо дать краткий абрис предшествовавших им событий в Прибалтике.

После свержения 9 ноября 1918 г. в Германии власти императора Вильгельма II командование 8 германской армии получило приказ очистить прибалтийские провинции России, обеспечив сохранность вывозимого военного имущества. Состоявшая главным образом из пожилых старослужащих 8 армия вскоре начала разлагаться под влиянием большевистской агитации и практически перестала существовать как серьезная 6oeвая сила. Чтобы обеспечить упорядоченный вывод войск и вывоз армейского имущества, командование соединения объявило о формировании в его составе добровольческих частей из наиболее стойких офицеров и солдат, готовых противостоять всеобщему разложе[56]нию, наподобие русских «ударных частей» и «частей смерти» в период аналогичного разложения армии бывшей Российской империи. Свежеиспеченные, но уже признанные Антантой Временные правительства Эстонии, Латвии и Литвы также приступили к созданию отрядов самообороны против угрожавших их самостоятельности советских дивизий. Балтийское население (прибалтийские немцы, которых, как уже отмечалось, называть «пришлым» народом в Прибалтике можно не в большей степени, чем, например, татар в Казани или русских в Москве) в свою очередь стало формировать добровольческие корпуса. В Эстонии был образован добровольческий Балтийский полк (Baltenregiment) под командованием бывшего царского офицера Ганса фон Вейса, а в Лифляндии и Курляндии - Балтийский ландесвер (иногда именуемый «ландсвером» или «ландвером»), которым первоначально командовал бывший русский генерал барон фон Фрейтаг-Лорингофен, затем - подполковник германской службы Эбергард фон дер Гаген, а с февраля 1919 г. - немецкий майор Альфред Флетчер (Флетхер). Все эти части вооружались и снабжались со складов 8 армии, причем превосходно. На этом сходятся все современники, участники и очевидцы событий.

Создававшиеся при 8 армии германские добровольческие части были сведены под командованием полковника Куммера в Железную бригаду - нечто вроде русского Корниловского ударного отряда, имевшую даже знамя, похожее на корниловское - черное, с белой «мертвой головой» (черепом с костями) и девизом: «Вопреки всему» (Trotzdem). Все чины бригады носили череп с костями наряду с кокардами на головных уборах. Уже в январе 1919г. Железная бригада сражалась под Ригой с наступавшими большевистскими войсками. С середины января германские, балтийские и латышские части с трудом удерживали Виндавскую линию, последнюю пригодную к обороне позицию перед германской границей. На фронте общей протяженностью более восьмидесяти километров (линия Гольдинген-Шемеляны) Железная бригада имела 300 штыков и сабель, Балтийский ландесвер - 500, а единственный Белый латышский батальон бывшего офицера русской армии подполковника О.Колпака (Kalpaks) - всего 200 штыков.

Совершенно новый поворот события приняли после назначения командиром Железной бригады германского майора Йозефа Бишофа. Начав службу в 166 пехотном полку в г.Бич, он затем восемь лет прослужил офицером в имперских охранных (то есть колониальных) войсках, сначала в Германской Восточной, а позднее - в Юго-Западной Африке (нынешней Намибии). В 1917 г. Бишоф, уже будучи командиром 461 пехотного полка, был награжден высшим военным орденом «За заслуги» («Pour le Merite») за успешное форсирование р.Серет. Наконец, 16 января 1919 г. германское командование поручило ему возглавить добровольческие части на Курляндском фронте. Его начальник, назначенный командующим 6 резервной германской армии в Прибалтике, генерал-майор граф Рюдигер фон дер Гольц, говорил о майоре, что «он был рожден командовать добровольческими частями».

18 января 1919 г., в день основания Германской империи, Й.Бишоф свел остатки Железной бригады и других частей в Железную дивизию (ЖД). Тактика ее по замыслу командира должна была сводиться: в наступлении - к одновременной концентрической атаке нескольких ударных отрядов в 10-20 штыков каждый с несколькими пулеметами во фланг и тыл противника, а в обороне - к созданию ряда оборонительных опорных пунктов с обеспечением возможности взаимной фланговой поддержки отдельных боевых групп. 20 января в состав ЖД под командованием Бишофа вошли Балтийский конный отряд бывшего русского подполковника барона фон Драхенфельса, добровольческий отряд капитана фон Борке и новоприбывший добровольческий корпус «Шлезвиг-Голштейн» под командованием капитана Гейберга. Первым офицером штаба в дивизии был назначен капитан Генерального штаба Бизе.

Многие солдаты пошли добровольцами на Курляндский фронт, надеясь получить за службу землю. Уже в ноябре 1918г. Балтийский национальный комитет вел с Верховным [57] главнокомандованием германской армии переговоры о найме добровольцев для защиты «Балтенланда», то есть «Балтии» - проектировавшегося прибалтийского государства, власть в котором принадлежала бы местным этническим немцам-«отсзейцам», от советов. Входившие в состав комитета курляндские и лифляндские землевладельцы во главе с бароном фон Мантейфелем- Кацдангеном проявили готовность предоставить треть своих земельных владений (около одного миллиона моргенов) для поселения на них германских военных колонистов. Каждый германский доброволец, подписавший контракт о военной службе не менее чем на шесть месяцев, должен был получить восемьдесят моргенов земли для поселения.

Наряду с балтами с просьбой о военной помощи против большевиков к правительству Германской империи обратилось также Временное латвийское правительство Карлиса Ульманиса. 18 декабря 1918г. германский имперский комиссар в Прибалтике Август Винниг заключил с этим правительством договор, согласно которому все германские солдаты, готовые защищать Латвию от внешнего врага, по завершении военных действий получали латвийское гражданство и землю, обещанную балтами германским военным поселенцам. 29 декабря договор был ратифицирован Ульманисом. Позднее, когда ЖД влилась в состав русской Западной добровольческой армии, стоявшей за единую и неделимую Россию, он был подтвержден с некоторыми изменениями. Германские добровольцы получали от русского командования по сто моргенов земли и российское гражданство.

Идея колонизации нашла большой отклик среди добровольцев Железной дивизии и явилась одним из решающих факторов военных успехов этого соединения. К началу марта 1919 г. в распоряжении германского главнокомандующего графа фон дер Гольца насчитывалось около 20 000 штыков и сабель плюс около 1000 солдат латвийских регулярных войск под командованием подполковника Колпака. В ходе успешных операций «Оттепель», «Ледоход» и «Весенний ветер» дивизия совместно с балтийскими и русскими белыми частями нанесла ряд поражений советским войскам. Причем, входивший в ее состав добровольческий корпус «Люнебург» под командованием старшего лейтенанта Герберта Фолька 22 марта в боях на Эккау наголову разгромил поддерживавшийся большевистскими бронепоездами немецкий коммунистический матросский полк имени К.Либкнехта. Сам Фольк был тяжело ранен в бою. Всего же в боях с 3 по 22 марта потери ЖД составили 13 офицеров и 159 нижних чинов, из них треть убитыми. Временно подчиненный дивизии Балтийский ударный отряд был возвращен в состав ландесвера. Вследствие этого численность ЖД несколько уменьшилась, но ненадолго, ибо нарастал приток добровольцев из Германии.

1 марта К.Ульманис вернулся из поездки по Западной Европе во временную резиденцию своего правительства Либаву (Лиепаю) и возобновил переговоры с Балтийским национальным комитетом. В предложенной на рассмотрение правительства программе из четырнадцати пунктов, являвшейся основой для выработки конституции независимой [58] Латвии, комитет, в частности, требовал предоставления права на поселение для всех защитников молодого государства. Однако премьер-министр был склонен рассматривать все обязательства своего правительства перед германскими добровольцами как утратившие силу... в результате заключения Версальского договора! Очередное совместное заседание должно было начаться 16 апреля ровно в 15.00. Однако незадолго до его проведения один из командиров добровольческих корпусов капитан Пфеффер фон Заломон, применив вооруженную силу, освободил германского офицера, заключенного в латвийский следственный изолятор. Заседание было отложено до выяснения причин этого конфликта. В то время ударный отряд Балтийского ландесвера во главе со своим командиром бароном Гансом фон Мантейфелем, получив увольнение, как раз находился в Либаве. Вечером 16 апреля чины ударного отряда ворвались в здания латвийских министерств, разоружили латышских часовых и арестовали двух министров. Остальные члены латвийского правительства успели укрыться в корпусе британской миссии. Солдаты ландесвера взяли город под свой контроль.

Все германские официальные лица, включая графа Р.фон дер Гольца, заявили, что ничего не знали о подготовке этого путча и не имели к нему никакого отношения. Однако латвийское правительство всю ответственность за случившееся, со всеми вытекающими из этого последствиями, в том числе юридическими, возложило на немецкую сторону, не делая никакого различия между немецко-балтийским ландесвером, германскими добровольческими частями и официальными представителями Германской империи. Правительство в одностороннем порядке объявило заключенный 29 декабря 1918 г. с Верховным представителем Германии А.Виннигом договор утратившим всякую силу.

В ответ «немецкая сторона» попыталась привести к власти альтернативное латвийское правительство, не поддерживавшее столь тесных контактов с Антантой, как К.Ульманис. Разумеется, в создании такого органа власти были больше всего заинтересованы официальные представители Германской империи. Первоначально планировалось установление своеобразной военной диктатуры во главе с латышским подполковником Балодисом, преемником убитого при невыясненных обстоятельствах О.Колпака, и командиром русских добровольцев князем А.П.Ливеном. Однако Балодис отказался и запретил своим офицерам принимать подобные предложения. Солидаризировался с ним и князь А.П.Ливен.
Через десять дней возглавить латвийское правительство под германским контролем согласился пастор и писатель Андрис Недра (в некоторых источниках Недрис). В отличие от Ульманиса Недра был непримиримым врагом не только большевизма, но и социализма вообще, причем в любых его проявлениях. С этого момента немецкая сторона признавала в качестве законного правительства этой прибалтийской страны только правительство А.Недры. Тем более, что оно разрешило, наконец, германским добровольцам долгожданное поселение в Латвии.

Балтийцы с самого начала сражались за полное освобождение страны от большевистского режима и за сохранность своих владений. Добровольцы из Германии первоначально присоединились к их борьбе только ради обеспечения безопасного вывода своей 8 армии и охраны государственной границы. Однако мысль о колонизации и родившееся в ожесточенных сражениях боевое братство с балтийцами постепенно привели германских солдат к осознанию необходимости окончательного освобождения и замирения Латвии. Символом этой борьбы стало взятие древнего ганзейского города Риги 22 мая 1919 г. Командир Балтийского ударного отряда Г.фон Мантейфель, капитан фон Медем и старший лейтенант А.Л.Шлагетер с двумя пулеметами и одним орудием прорвались по Любекскому мосту на восточный берег Западной Двины (Даугавы) и создали там первый плацдарм. Во главе всего двенадцати добровольцев они пробились к цитадели, чтобы спасти арестованных, которых большевики держали в заложниках. При этом были убиты сам Мантейфель, граф Рейтерн-Нолькен, лейтенант Ольбрих и тяжело ранен [59] командир русского добровольческого корпуса князь А.П.Ливен. Тем не менее, большевики успели расстрелять в цитадели 8 священнослужителей, а в центральной тюрьме на Александровской улице - еще 23 мужчин и 10 женщин. Общее число жертв большевистского режима в Латвии составляло в тот день более 5 000 человек.

После освобождения Риги от красных майор Й.Бишоф заявил чинам своего штаба: «Мы напобеждались до смерти!» и сразу же попытался объяснить высшему начальству следующее. Необходимой предпосылкой для присутствия Германии в Прибалтике являлась большевистская угроза местным государствам. Теперь же, после освобождения Курляндии и Лифляндии от красных, Антанта не замедлит потребовать вывода победоносных германских войск, ибо нисколько не заинтересована в германском протекторате над свежеиспеченными лимитрофами. Лишь сохранение или создание нового фронта против советов могло бы служить оправданием продолжающегося присутствия германских войск. Поэтому необходимо исключить всякие дальнейшие военные действия в направлении Северной Лифляндии или Эстонии, пока там не произойдет новой концентрации советских войск. Однако, вопреки всем доводам Бишофа, Железная дивизия получила от генерала Р.фон дер Гольца приказ продолжать наступление в Лифляндии. К концу мая последние большевистские части были вытеснены с территории Латвии.

Балтийский ландесвер, согласно приказа, также продолжал наступление, пока близ древнего замка ливонских рыцарей Вендена (Цесиса) не вошел в соприкосновение с эстонскими войсками и двумя сформированными эстонцами латышскими полками верного Ульманису полковника Земитана, блокировавшими дальнейшее продвижение балтийцев. Завязались упорные бои. Великолепно вооруженные и оснащенные англичанами эстонско-латышские части очень скоро стали одолевать ландесвер. И тогда командование 6 германской армии, вопреки предостережениям майора Й.Бишофа, решило прислать на подмогу балтийцам германские части. Под начальствование ландесвера из состава ЖД были переведены, в частности, «Баденский штурмовой батальон» (позднее выросший до размеров полка) и пулеметно-снайперский отряд фон Петерсдорфа. Так совершенно неожиданно для себя Железная дивизия попала в водоворот событий, [60] на ход и развитие которых она не могла иметь никакого влияния, и которые происходили против воли ее командира и его соратников.

13 июня 1919 г. комиссия Антанты потребовала от Балтийского ландесвера очистить всю Северную Лифляндию. Как майор А.Флетчер, так и новый латвийский премьер-министр отклонили это требование Антанты и одновременно попросили помощи от командования 6 германской армии. По приказу генерала Р.фон дер Гольца ЖД на две недели перешла на службу к Латвийской республике (то есть правительству пастора А.Недры) и поступила в подчинение его военного министра доктора Ванкина. 19 июня Й.Бишоф получил приказ силами пяти батальонов поддержать наступление Балтийского ландесвера на Венден. Его просьба использовать для этого дивизию в полном составе была отклонена. Уже на следующий день ландесвер тремя колоннами перешел в наступление. Продвигавшиеся на Венден колонны возгавляли германские офицеры: 1-ю - майор Бокельман, 2-ю - капитан Геннер фон Мальмеде, 3-ю - ротмистр фон Йена.

Первая боевая группа Железной дивизии под командованием майора фон Клейста форсировала у Гинценберга реку Лифляндская Аа (Лиелупе). Вторая боевая группа капитана фон Бланкенбурга продвигалась на Лемзаль. Сломив упорное сопротивление эстонцев и поддерживавших их латышей полковника Земитана, сохранявших верность правительству К.Ульманиса, Клейст штурмом взял местечко Гросс-Рооп. Однако северная группа отступила от Лемзаля после того, как в бою был убит ее командир. Латыши и эстонцы в свою очередь большими силами перешли в наступление на Гросс-Рооп и вовлекли группу Клейста в кровопролитное оборонительное сражение. Прибывший к тому времени в группу Клейста майор Бишоф получил радиограмму о поражении ландесвера под Венденом и о том, что самостоятельно выдвинутые офицером штаба дивизии Гейнцем Гудерианом из Риги подкрепления, по приказу Генерального командования, были приданы не Железной дивизии, а Балтийскому ландесверу. Ввиду этих обстоятельств Й.Бишоф прервал сражение за Гросс-Рооп и отдал приказ отступить к реке Аа.

В последующие дни вдоль всего фронта, проходившего по р.Аа, развернулись ожесточенные бои. Так, например, Егерскому батальону под командованием старшего лейтенанта Бюхнера пришлось 22 июня врукопашную отбивать назад захваченную противником батарею. В ходе оборонительных боев дивизия получила подкрепление в лице 2 Либавского полка и частей бывшего уже на подходе добровольческого корпуса Кордта фон Брандиса, что позволило успешно отразить все попытки противника прорвать фронт.

Подписание 28 июня Версальского договора, в параграфах 292 и 293 которого содержалось требование всем германским войскам очистить Прибалтику, ускорило роковой ход событий. 1 июля на рейде Динамюнде появилось соединение британского военно-морского флота. Английские корабли под эстонским флагом начали обстрел Риги. В результате Балтийский ландесвер был вынужден оставить рижскую станцию водоснабжения, которую незамедлительно захватили латышские войска, верные Ульманису, и вывели из строя, лишив население воды. Под аккомпанемент бомбардировки с моря в городе образовались латышские ульманисовские и большевистские банды, участились акты саботажа и убийства отдельных немецких солдат. И лишь благодаря энергичным и решительным действиям рижского коменданта майора Сикста фон Армина (бывшего начальника артиллерии ЖД) удалось пресечь возникновение серьезных беспорядков.

Другим следствием обстрела стало критическое положение, сложившееся на северном отрезке фронта. Поскольку возникла угроза одновременного разрушения мостов через Двину, 2 июля граф фон дер Гольц отдал войскам приказ оставить Ригу. В ночь со 2-го на 3 июля Железная дивизия отошла на западный берег реки. Эвакуация раненых и военного имущества проходила под прикрытием Егерского батальона, который затем, 4 июля, в качестве последней германской войсковой части, оставил Ригу.

Национальное латвийское правительство пастора А.Недры под давлением Антанты заключило перемирие с эстонцами и с революционными латышскими частями. Согласно [61] условиям договора, верные Недре войска должны были очистить также удерживавшиеся ими предместья Риги, расположенные на западном берегу Двины - Гагенсберг и Торенсберг (Торнакалнс). После этого стало невозможно удерживать Двинскую линию обороны, и Генеральное командование приказало всем немецким частям и соединениям вернуться на свои исходные позиции под Митавой (Елгавой). Повинуясь приказу, 26 июля Железная дивизия оставила двинские позиции. Добровольцы, не имевшие представления о взаимосвязи событий, вдруг увидели себя на исходных позициях, с которых начинали наступление 22 мая. При этом самым решительным образом изменилось и положение их балтийских братьев по оружию. Под давлением Англии правительство А.Недры в полном составе подало в отставку. Карлис Ульманис снова стал премьер-министром Латвии. В тот же день, 26 июля, Балтийский ландесвер был вынужден перейти под командование английского полковника Александера и занять позиции северо-восточнее Риги, получив в качестве боевой задачи охрану латвийской границы. Находившиеся ранее в подчинении ландесвера германские части вывели из его состава. Командир ландесвера майор А.Флетчер и все его германские офицеры были уволены, а русский добровольческий корпус князя А.П.Ливена эвакуирован в Эстонию и перешел под командование генерала Н.Н.Юденича.

При поддержке Северного верховного армейского командования ранней весной 1919г. в Прибалтике были сформированы два русских добровольческих отряда - корпус имени графа Келлера под командованием полковника П.Р.Бермондта-Авалова (немцы предпочитали называть его просто князем Аваловым) в Митаве и бригада под командованием полковника Вырголича в Шаулене (Шавли, Шауляе). Эти подразделения 5 сентября были сведены в русскую Западную добровольческую армию под командованием князя Авалова, действовавшего на основании полномочий и от имени эмигрантского Военно-политического союза, созданного в Берлине под председательством барона Л.К.Кнорринга при участии графа К.фон дер Палена, полковника П.Дурново, предпринимателя фон Берга и других. Финансирование обеспечивали германские промышленники, в частности, Густав Крупп фон Болен унд Гальбах, создавшие «Русско-немецкий финансовый синдикат». Позднее этот военно-политический комитет был преобразован в «Центральный совет Западной России» и, наконец, в Западнорусское правительство, премьер-министром которого был назначен генерал В.В.Бискупский, а военным министром - П.Дурново. По иронии судьбы оно в самый разгар кампании в Прибалтике направило германскому правительству послание с выражением «благодарности за исключительные заслуги немецких войск в деле спасения окраинных областей России от большевизма», будто не это самое правительство Эберта и Носке вставляло, как могло, палки в колеса оперировавшим в окраинных областях России немецким добровольцам!

Русские белогвардейцы в Прибалтике были самой ситуацией заинтересованы в теснейшем сотрудничестве с Германской империей, и прежде всего, и размещенными в регионе германскими войсками. Однако русско-германское сотрудничество никоим образом не входило в планы Антанты, и английский генерал Г.Гоф в своем письме генералу Н.Н.Юденичу от 4 августа предупредил последнего: «кто будет сотрудничать с Германией, тот лишится всякой поддержки союзников».

Уже в июле 1919 г. между князем Аваловым и майором Й.Бишофом были установлены первые контакты с целью налаживания военного сотрудничества. 28 июля германский капитан, первый штаб-офицер Железной дивизии Г.Гудериан обобщил ситуацию в меморандуме, содержавшем следующие тезисы:

1. Латвийский президент К.Ульманис аннулировал все обещания, данные добровольцам в Прибалтике, что означает полный провал германской политики сотрудничества с Латвией.
2. Версальский договор требует вывода всех германских войск из Прибалтики и, таким образом, обрывает прямые связи между Германией и Россией. В случае ухода из [62] Прибалтики Германия оказывается в окружении малых государств, всецело зависимых от Антанты. Во имя будущего развития страны необходимо сохранить путь в Россию через Прибалтику. Эта задача должна быть обеспечена силами германских солдат и колонистов в Прибалтике.

Именно Гудериану удалось добиться согласия военного руководства на переход оперировавших в Прибалтике германских войск в армию П.Р.Бермондта-Авалова. Небезынтересным представляется также тот факт, что как раз в 1919 г., в ходе описываемых событий, впервые взошла военная звезда не только Гудериана, но и многих других военных и политических деятелей последующих десятилетий, таких, как майор фон Фрич (начальник штаба подчиненного фон дер Гольцу генерала фон Кваста, позднее ставший организатором вермахта), капитан фон Штюльпнагель из добровольческого корпуса фон Плеве (известный немецкий генерал Второй Великой войны), балтийский юнкер Макс- Эрвин фон Шейбнер-Рихтер (один из организаторов мюнхенского путча А.Гитлера в 1923 году, убитый в перестрелке у Фельдгеррнгалле), командир добровольческого корпуса Пфеффер фон Заломон (ставший в двадцатые годы командиром всех штурмовых отрядов НСДАП), первый штаб-офицер Курляндской бригады в 1919 г. капитан фон Кюхлер (будущий генерал-фельдмаршал вермахта) и многие другие.

Со ссылкой на соответствующие статьи Версальского договора Антанта все более настойчиво требовала эвакуации всех германских войск из Прибалтики. 27 июля французский маршал Ф.Фош предъявил германскому правительству прямой ультиматум, угрожая в случае его отклонения применить против Германии репрессии на Западе. В ответ министерство рейхсвера (министерство обороны) отдало командованию 6 армии приказ незамедлительно начать эвакуацию частей, готовых по собственному желанию вернуться домой. Граф Р.фон дер Гольц отказался от намеченной эвакуации морским транспортом, предложив со своей стороны поэтапно вывезти вверенные ему войска в течение двух месяцев по железной дороге.

К этому моменту численность Железной дивизии составляла 14 000 штыков и сабель. По своей организационной структуре она соответствовала германской дивизии военного времени. На 20 августа 1919 г. в состав соединения входили:
1) 1-й, 2-й и 3 Курляндские пехотные полки, причем последний полк включал в свой состав пулеметно-снайперскую и Вюртембергскую пулеметную роты;
2) отдельная пулеметно-снайперская команда фон Лютца;
3) Курляндский конный полк четырехэскадронного состава, включавший в себя самокатную роту;
4) 1 артиллерийский полк в составе трех батарей полевой артиллерии, отдельной Баденской батареи трехорудийного состава, дивизиона зенитных орудий (три орудия), дивизиона пешей артиллерии в составе двух батарей пешей артиллерии и приданной полку отдельной артиллерийской батареи фон Пфеффера;
5) авиаотряд в составе 103 взвода полевых аэростатов, 101 авиационной эскадрильи поддержки артиллерии (корректировавшей огонь) и 427 авиаэскадрильи;
6) бронеотряд, включавший в себя два бронепоезда, из которых один был вооружен двумя орудиями, а другой - двумя орудиями и пятью пулеметами, и два бронеавтомобиля, вооруженных двумя пулеметами каждый;
7) радиоотряд;
8) телефонно-кабельный отряд;
9) отдел связи;
10) речная флотилия, состоявшая из трех канонерских лодок, вооруженных одним орудием каждая, и действовавшая на р.Аа;
11) саперный батальон в составе двух саперных рот и инженерно-мостостроительного отряда;
12) грузовая автотранспортная колонна № 097; [63]
13) легковая автоколонна;
14) служба продовольственного снабжения, включавшая в себя полевую скотобойню и полевую хлебопекарню;
15) две колонны конно-гужевого транспорта - колонна Вернера и колонна Кернера;
16) конно-ветеринарный лазарет;
17) полевой госпиталь;
18) отряд эвакуации раненых и пострадавших;
19) передвижной склад запасного оборудования и оснащения;
20) 383 станция полевой почты;
21) рота железнодорожной охраны;
22) конный отряд полевой жандармерии;
23) полицейский батальон.

Командир Железной дивизии опасался, что Антанта и правительство Веймарской республики задумали расчленить дивизию и расформировать ее под предлогом эвакуации. Эти опасения вполне оправдались, когда дивизион пешей артиллерии был эвакуирован насильно, против воли офицеров и нижних чинов. 23 августа аналогичный приказ прибыть в Митаву для эвакуации получил и батальон лейтенанта флота фон Рикгофа. Явившись на митавский вокзал в сопровождении капитана Г.Гудериана, майор Й.Бишоф отдал приказ: «Батальону Рикгофа выгрузиться в Шаулене и расквартироваться в ожидании дальнейших приказаний!». На следующий день Бишоф в целях разъяснения обстановки обратился к войскам со следующим воззванием:

«Солдаты Железной дивизии! Я намеревался обеспечить Вам возможности для проживания в этой стране. На основании договоров, заключенных с латвийским правительством в соответствии с нормами международного права, я принял Вас на службу и обещал Вам, что вы сможете здесь поселиться.
Поэтому Вы оставили дома и родных, поспешили сюда и в тяжелых боях ценой собственной крови завоевали и освободили от большевизма эту страну.
И вот теперь латвийское правительство отказывается от соблюдения договоров. Германское правительство подписало позорный мир и тем самым лишило меня возможности сдержать данные мной Вам обещания. Тем самым правительство само взяло на себя ответственность за все дальнейшие события, и я намерен защитить перед ним Ваши права.
Поэтому я обратился к нему с нижеследующим обращением.
Поймите меня правильно - речь идет лишь о том, чтобы добиться соблюдения Ваших заслуженных законных прав. Я далек от мысли нести в Германию какую бы то ни было контрреволюцию. Я хочу лишь позаботиться о Вас. А потому - поддержите меня все как один! Я один несу ответственность за все, причем беру ее на себя совершенно сознательно, ибо знаю, что Вы оказали мне высокое доверие, которое я намерен оправдать и оправдаю.
БИШОФ (подпись)»

Приложенное к этому воззванию обращение к правительству Германской империи содержало подробное изложение пожеланий Бишофа касательно снабжения его солдат и обещание не предпринимать никаких военных действий против демократического правительства. В то же время из него совершенно недвусмысленно явствовало, что Железная дивизия в полном составе останется в Курляндии до получения соответствующих правительственных гарантий.

Продолжение во 2-й части